– Сплетничал. Но имейте терпение дослушать. Нам известно, что для доставки очередного донесения эмигрант встретился с Россом в среду. По-моему, как раз тогда он и сообщил молодому дипломату о связи Фоули и Ясмины. Александр не принял бы подобное утверждение на веру. Он наверняка постарался бы выяснить, действительно ли де Ла Рок раскопал компрометирующие сведения. Мне представляется, что к моменту стычки Росса и Рамадани в увеселительных садах Воксхолла у Александра имелись либо веские подозрения, либо уверенность в правоте француза.
Геро отправила в рот еще ложечку лакомства.
– Это дает турецкому послу мотив для убийства Ясмины, Росса и де Ла Рока, но не американца со шведом.
– Не могли бы мы на минутку сосредоточиться на сэре Гайде и французе? – оттолкнулся от ограды виконт. – Как мне видится, де Ла Рок понял, что из-за любовных похождений заместителя министра подвергается опасности разоблачения. Вот почему, передавая Россу очередные сведения, эмигрант потребовал повышения оплаты. Вот почему он в пятницу опять явился к Александру – ожидал получить деньги. Но тот по какой-то причине отказал.
– Чтобы увеличить вознаграждение осведомителя, требовалось обратиться либо к самому Фоули – а в данной ситуации Росс явно не мог этого сделать – либо через голову непосредственного начальника к министру Каслри, – заметила собеседница. – Почему Александр не пошел к министру?
– Потому что сэр Гайд убил подчиненного прежде, чем тот собрал достаточно доказательств. Росс не стал бы разбрасываться голословными обвинениями.
Геро прижала большим и указательным пальцами высокую переносицу и болезненно поморщилась.
– Вот что случается, если глотать мороженое слишком поспешно, – усмехнулся Себастьян.
– На такой жаре оно быстро тает. – Мисс Джарвис по-прежнему держалась за нос. – Так почему же де Ла Рок вам солгал?
– К тому моменту у нашего коллекционера возник, как ему казалось, хитроумный замысел: он собирался шантажировать чиновника. Потому-то Фоули с ним и покончил.
Продолжая наслаждаться шоколадным мороженым, собеседница в молчании обдумывала услышанное.
– Я бы согласилась, что это резонно, если бы не Карл Линдквист. С какой стати сэру Гайду было убивать его? Выплата золота шведам являлась важной частью стараний Фоули добиться британо- российского альянса.
– Да, смерть шведа плохо сюда увязывается, – длинно выдохнул Девлин.
– А по-моему, – поскребла мисс Джарвис ложечкой по донышку, – единственные, у кого вообще имелся мотив устранить Линдквиста, – это французы. Гибель агента, понятное дело, не остановила бы передачу золота шведскому правительству, но могла задержать и в дальнейшем усложнить тайные сделки между нашими государствами.
Себастьян передал пустую вазочку пробегавшему мимо официанту, вскочил на сиденье рядом с невестой, взял вожжи и хмыкнул:
– Ну да, как же, безликие и безымянные французские шпионы…
Геро одарила виконта долгим, пристальным взглядом:
– У некоторых из них есть имена. И лица.
Девлин изумленно уставился в ответ, недоумевая, действительно ли собеседница имела в виду то, что, по его мнению, она имела в виду. Затем напомнил себе, что перед ним – дочь Джарвиса, и решил, что, по всей вероятности, так оно и есть.
Но Геро всего-навсего открыла зонтик и спряталась под ним от солнца, поскольку коляска уже выехала из кружевной тени, отбрасываемой широколистыми кленами.
* * * * *
Себастьян беспокоился, что невеста будет настаивать на совместной поездке на Даунинг-стрит. Однако мисс Джарвис, похоже, напротив, не терпелось распрощаться со спутником.
Прибыв в Вестминстер, виконт обнаружил, что улица Уайтхолл на всем протяжении от Чаринг-Кросс до здания парламента бурлит потоками взмыленных посыльных, мотавшихся туда-сюда с депешами между министерством иностранных дел, казармами королевской конной гвардии, Адмиралтейством, парламентом и Карлтон-хаусом. Протолкавшись по многолюдному лабиринту коридоров, Себастьян оказался у кабинета заместителя министра.
– Сэр! – вскрикнул высокий тощий секретарь, когда Девлин решительно проследовал через приемную. Виконт не остановился.
Дрожащий клерк подхватился со стула и поспешно выбрался из-за своей конторки:
– Туда нельзя! Сэр Гайд занят составлением важного отчета и настоятельно просил его не беспокоить. Крайне настоятельно.
– Я скажу, что приставил к вашему виску пистолет, – пообещал Себастьян и дернул ручку.
Сэр Гайд, подносивший перо к чернильнице, застыл и поднял глаза:
– Какого черта?
Девлин захлопнул дверь перед носом продолжавшего скулить секретаря.
– Нам нужно поговорить. Сию минуту.
– Вы с ума сошли?! – отшвырнул перо Фоули. – У меня нет времени на разговоры! Слышали, что случилось?
– Слышал, – виконт бросил на захламленный бумагами стол шляпу, перчатки и трость. – А еще только что выяснил, что об объявлении войны Александру Россу стало известно почти две недели назад. Хотя вы тоже это знали, не так ли?
– Росс… что?! Но… как такое возможно?!
Выражение крайнего удивления и неверия на лице чиновника заставило Девлина на миг запнуться.
– Ваш подчиненный получил эту новость с борта судна «Балтимор Мери», которое пришвартовалось в Ротерхите в день смерти Александра. Как только Росс узнал, он тут же отправился к вам домой – предупредить. Поэтому вы и убили его – его и американца, привезшего это известие.
– Но… это же абсурд! Какая у меня могла иметься причина?
– Война с Америкой означает конец всякой вероятности направить британские войска в Россию – замысла, на достижение которого вы положили столько сил. По сути, на кону стоит ваша карьера. – Себастьян заметил, как сжались челюсти чиновника, и понял, что затронул больное место. – На что вы, собственно, рассчитывали? Что до успеха рукой подать и вам удастся провернуть дело, прежде чем официальное известие о войне достигнет Лондона?
– Мы были почти у цели. Чертовски близко. Если бы не Гендон, договор был бы подписан недели назад! – Фоули выскочил из-за стола и встал у окна, выходившего во двор. Немного помолчал, задумчиво поджавши губы, а затем сказал: – Не отрицаю, в ту субботу вечером Росс приходил ко мне домой. Но не застал. Оставил записку, что у него имеется для меня срочное сообщение. А когда я через несколько часов заглянул к Александру на квартиру, его там не оказалось – по крайней мере, на стук никто не открывал.
– Когда это было? – нахмурился Девлин.
– В котором часу я заходил? Точно не знаю, пожалуй, около полуночи.
Себастьян глубоко вдохнул. Ему пришла в голову новая версия.
– Неужели вам не понятна смехотворность подобного предположения? – бросил Фоули. – Очевидно, вы запамятовали, что Росс работал под моим началом. Захоти я, чтобы мой подчиненный какое-то время помолчал о войне, мне потребовалось бы всего-навсего отдать приказ. Никакой нужды убивать.
– Судя по тому, что я слышал, Александр был чрезвычайно честным человеком. Не думаю, что вам удалось бы убедить его помалкивать.
– Все зависит от того, в какие слова облечь свое требование. Благо отечества и прочая чушь, – ухмыльнулся чиновник. – Как раз честными и благородными легче всего манипулировать.
Себастьян ощутил, как ладони сжимаются в кулаки, но заставил себя успокоиться.
