— А я думаю, чьи это сапоги? — услышал Андрей голос отца. — Ты без мальчишечьих выходок не можешь. Красноармеец, награжденный орденом боевого Красного Знамени, в полночь в городском парке на дереве рвет каштаны. Привел бы тебя патруль босого к коменданту. Вот была бы картина!
— Сказали бы на всякий случай — шпион. А я бы ответил, что полез на дерево, потому что каштаны еще не падают, — объяснил Андрей, вроде уже его действительно допрашивает комендант Киева, и, спрыгнув на землю, подал отцу очищенные каштаны, которые лоснились при лунном свете. — На память о Киеве. В партизанский отряд возьму.
— Каштаны на память… — сказал Шаблий и, вздохнув, крепко привлек к себе сына.
— Я горжусь тобой, отец! Тебя уважают пограничники, любят.
— Хорошо, Андрей, что ты есть у меня на свете.
— Спасибо, отец.
Издалека слышались очереди крупнокалиберного пулемета. От Днепра веяло прохладой. А в небе, как и в мирное время, мерцали звезды.
5
Ранним утром 9 августа на южных рубежах обороны Киева развернулись упорные бои. После артиллерийского удара по переднему краю советских войск фашистские дивизии перешли в наступление. Красноармейцы и народные ополченцы сражались за каждый метр земли. Однако силы противника значительно превосходили наши, и он захватил Пирогов, Мышеловку.
Положение под Киевом усложнялось с каждым часом. Подкрепление из нескольких дивизий было еще в дороге. Штаб обороны послал на южные рубежи все, что только можно было послать.
После обеда вступили в бой сформированные полковником Шаблием истребительные батальоны и спецгруппы по борьбе с танками. Земля гремела взрывами. Окружив доты, оставшиеся скалистыми островками среди бушующего штормового моря боев, фашистские подразделения все ближе продвигались к Киеву. Вечером были захвачены Голосивские холмы, на которых гитлеровцы быстро установили артиллерийские батареи, нацелив их на центр города.
Казалось, что пройдет еще час и вражеская сила, прорвав последний рубеж, хлынет в Киев, но смелая атака на Мышеловку бойцов воздушно-десантных частей остановила фашистов на подступах к городу. Тяжелой ценой Мышеловка была отбита, а вместе с этим успехом появилась надежда, что немцев можно выбить и из других населенных пунктов.
Воинские части, отряды народного ополчения и студенческий батальон сражались с такой решимостью и яростью, что враг дрогнул. Потом его потеснили ко второй линии обороны, потом и к первой. Бойцы многих дотов, оставшиеся во вражеском тылу, не сложили оружия, сражались до последней возможности. Вместе с воинами-десантниками бойцы киевских дотов стали образцом для всех защитников столицы.
9 августа немецким генералам и офицерам не пришлось обедать на Владимирской горке. Они были потрясены упорством обороняющихся и в тот вечер подсчитали свои потери. А потеряли они в течение дня убитыми и ранеными двадцать тысяч человек. Гитлеровское командование поняло, что с одного, южного направления Киев не взять, и решило нанести удар еще и с запада. Вот почему фашистские военные части, дислоцировавшиеся в районе Коростеня, в срочном порядке тоже двинулись на Киев. Нашей 5-й армии был дан приказ активизировать действия, чтобы задержать противника. Ответственное задание штаба обороны Киева через полковника Шаблия и было передано партизанскому отряду «Смерть фашизму». В радиограмме Шаблий подчеркнул, что задержка противника на шоссе Коростень — Киев даже на шесть часов будет ощутимой помощью в обороне города.
Заняв позицию вблизи шоссе, отряд готовился к ночи. Стлали лапник и ложились на него. Укрывались плащ-палатками и шинелями. Под голову клали вещевые мешки.
— Жизнь как в наряде на границе: не кашляй, не разговаривай, — тихо заметил Оленев.
— И дыши только через нос! — добавил Колотуха.
— А ты чего молчишь? — спросил Оленев Стоколоса. — Звезды считаешь?
— Ищу Лесины звезды, — задумчиво ответил Андрей.
— Как это Лесины? — Оленев всегда настораживался, когда разговор шел о любви.
— Самая яркая звезда в Большой Медведице — звезда Юности. Так Леся ее назвала.
— Вот именно! — с восторгом подхватил Оленев. — А где же звезда Любви?..
— Недалеко от звезды Юности, — вмешался находчивый Колотуха.
— Угадал, — ответил Стоколос. — Полярная звезда и есть огонек любви. Это, ребята, особая звезда. Она все время на одном месте, а все звездное небо вращается вокруг нее.
— Вот так бы сказать Наде! — продолжал восхищаться Оленев.
— Все вращается вокруг звезды Любви, — вспомнил вслух Андрей. — Так говорила Леся.
На этот тихий разговор, как бабочка на огонек, прилетела бойкая девушка с мальчишечьей прической.
— Будем знакомы. Галина Цымбал. Шлифовальщица с «Арсенала», — представилась девушка.
— Вот номер, — радостно ответил Максим Колотуха, подавая Гале руку. — Так мы же братья не только по классу, но и по холодной обработке металла. — Я — токарь, фрезеровщик и шлифовальщик в одном лице. Подменял товарищей, уходящих в отпуск. Так вот вы какая Галя с «Арсенала»! — все еще держал ее руку Максим. — И ваш взводный, дед Цымбал, родственник вам?
— Дедушка мой родной. Еще в семнадцатом году за Советскую власть сражался на «Арсенале», — ответила Галина.
— Молодцы вы, Цымбалы! — похвалил старшина.
— Какие есть… Про вас говорят, что вы награждены орденами за бои на границе?
— Так и есть!.. Могу объяснить, — моментально вмешался Колотуха. — Ваня Оленев — орденом Ленина, Андрей Стоколос — Красным Знаменем, а я — Красной Звездой.
— Какое созвездие боевых орденов! — с восхищением сказала девушка и обратилась к Стоколосу: — Наш взвод будет в засаде возле вашего.
— Рады таким соседям.
— Немного непонятно, — задумчиво сказала девушка, глядя на Андрея.
— Что непонятно?
— Волосы у вас белые, брови черные, а глаза синие… — ответила девушка.
— Вот именно! И вы увидели это ночью. Правда, непонятно.
— Галя Цымбал разведчица и приметила Андрея еще днем, — ревнивым тоном заметил Максим.
Андрей мало прислушивался к негромкому разговору. Думал про ночь в Киеве над Днепром, про развесистый каштан и теплую отцовскую руку на плече… Нащупал в кармане каштаны, и ему стало вроде теплее.
Ребята вскоре попрощались с Галиной. А ранним утром позиция у шоссе уже была готова. Партизаны ждали врага.
Первый бой был выигран без особых трудностей, да и удар партизан был внезапный. Стало тяжелей, когда немцы пустили вперед бронемашины и кавалеристов. В дело пошли гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Несколько бронемашин загорелось. Не удалось развернуться и кавалеристам. Деревья сковывали их действия, и партизаны перебили немало всадников. Человеческие крики смешались с пулеметными очередями, ржаньем перепуганных и раненых коней.
Бой с небольшими интервалами тянулся шесть часов. Возможно, это и были те часы, которые так важны для защитников столицы на южном рубеже. Немцы тогда так и не продвинулись по шоссе в направлении Киева.
Получилось так, что Стоколос и Галина Цымбал получили направление в штаб за новыми поручениями. Шли вечерним лесом. Предзакатное солнце рассыпало лучи между соснами и березами. Сердце девушки билось как-то взволнованно, а синие глаза Андрея не давали ей покоя.
