сняли на пленку ряд предметов, неоспоримо принадлежавших погибшей лодке. Среди них — крышка люка, пластины аккумуляторов, кронштейны, медные трубы, перфорированные алюминиевые листы и части гидроакустической аппаратуры. Человеческих останков обнаружено не было.
С помощью батискафа удалось установить, что «Трешер», по крайней мере частично, разломился, покрыв обломками обширный район дна океана. Наличие на дне океана в районе гибели лодки таких предметов, как труба от фильтрационной системы камбуза, материала, используемого для защиты реактора, а также большого числа аккумуляторных пластин указывало на вероятность того, что «Трешер» разломился где-то в районе миделя. Не исключено также, что «Трешер», погрузившись на большую глубину, моментально был раздавлен и развалился.
Таким образом, гибель «Трешера» была установлена. Поиски прекратились. Но причины гибели лодки оставались в области предположений. Чтобы попытаться установить их, нужно было тщательно исследовать покоившиеся на дне океана останки «Трешера». Но наступила осень.
Северная Атлантика становилась суровой. «Триест» после десятилетней службы нуждался в капитальном ремонте.
Расследование
10 апреля 1963 года, в день гибели «Трешера», адмирал Андерсон объявил о назначении комиссии по расследованию обстоятельств и причин гибели лодки. В состав комиссии вошли начальник военно-морской академии вице-адмирал Остин, контр-адмирал Дэспит, капитан 1 ранга Осборн — первый командир атомной подводной лодки, вооруженной ракетами «Поларис», капитан 1 ранга Хашинг — старший представитель ВМС в фирме «Электрик боут» и капитан 1 ранга Наш — командир 8-го дивизиона кораблей обслуживания. Председателем комиссии был назначен Остин.
Первое короткое заседание комиссия провела на военно-морской базе подводных сил Атлантического флота в Нью-Лондоне, все последующие — в Портсмуте, где «Трешер» строился, проходил девятимесячный капитальный ремонт и откуда он вышел в свое последнее плавание. Здесь же строились другие однотипные с «Трешером» атомные подводные лодки. Комиссия работала почти два месяца.
Комиссия заслушала показания 120 человек и рассмотрела большое число различных документов и материалов: карт, чертежей, схем, диаграмм, писем, фотографий, приказов, инструкций и т.п. Все, что могло в той или иной степени пролить свет на возможные причины гибели лодки, комиссия тщательно изучила и проанализировала. В числе опрошенных были адмиралы, офицеры, старшины и рядовые матросы ВМС, представители судостроительной промышленности, а также работники промышленных предприятий, поставлявших оборудование на «Трешер». Особое внимание было уделено показаниям первого командира «Трешера» Аксена, командира спасательного судна «Скайларк» Хеккера и его помощника Уотсона, инженеров с судоверфи, наблюдавших за ремонтом лодки, а также ответственных лиц, руководивших поиском подводной лодки, в частности капитана 1 ранга Эндрюса и командира «Триеста» капитан- лейтенанта Кича.
Первым 13 апреля дал показания капитан 3 ранга Аксен. Касаясь возможных причин гибели «Трешера», Аксен заявил, что он не в состоянии указать их, но считает, что авария могла произойти от попадания в лодку забортной воды. По мнению Аксена, вода проникла в лодку настолько быстро, что находившиеся в ней даже не смогли сообщить о случившемся на «Скайларк». Аксен сообщил, что примерно два года назад под его командованием «Трешер» выходил в район мыса Код, где должен был произвести свое первое глубоководное погружение. Однако из-за неисправности специальных измерительных приборов погружение пришлось прервать, и лодка возвратилась на базу. Аксен заявил, что в данном случае неисправными оказались только приборы, сама же подводная лодка вела себя нормально, а в последующем — отлично. Аксен подчеркнул, что под его командованием «Трешер» прошел 30 тысяч миль, причем большей частью — в подводном положении. Многочисленные испытания, которые прошла подводная лодка «Трешер», указал Аксен, свидетельствуют о том, что это была «самая лучшая торпедная подводная лодка, которую когда-либо имели ВМС США». Аксен доложил, что на «Трешере» имелись неполадки в гидравлической системе, а также в гидроакустической и радиоаппаратуре, которые, однако, были своевременно устранены. Аксен отметил, что отношения между личным составом «Трешера» и персоналом военно-морской базы Портсмута были всегда хорошими. Правда, на лодке, отметил Аксен, считали, что эти отношения должны были быть лучше, так как некоторые работы выполнялись медленно и не всегда качественно. Ссылаясь на высказывания других лиц с «Трешера», он указал, что к концу ремонтных работ на лодке эти отношения значительно ухудшились.
В ходе показаний Аксена выяснилось, что он, получив приказание перейти на подводную лодку «Дж. Кэлон», вооруженную ракетами «Поларис», просил оставить его на «Трешере». Эту его просьбу поддержал и Эндрюс. Но приказ остался в силе, и Аксен сдал лодку капитан-лейтенанту Харвею. Харвей был опытным подводником. Он служил на дизель-аккумуляторной подводной лодке «Си Робин»; плавал на атомной подводной лодке «Наутилус», когда она в августе 1958 года совершила переход подо льдами Северного Ледовитого океана; проходил практику в обслуживании ядерных реакторов; принимал участие в оборудовании противолодочной атомной подводной лодки «Таллиби», которая строилась в Гротоне. Когда в 1960 году «Таллиби» вступил в строй, Харвей был на нем в качестве инженер-механика; в мае 1961 года Харвея назначили старшим помощником на атомную лодку «Сидрэгон», которая перед этим совершила переход из Пирл-Харбора в Портсмут через проливы Канадского архипелага. На этой подводной лодке Харвей в июле 1962 года сделал переход через Берингов пролив в Арктику. Находясь в Арктике, «Сидрэгон» 31 июля встретился в районе Северной земли, примерно в 330 милях от северных берегов Советского Союза, с атомной подводной лодкой «Скейт». Харвей, как и весь экипаж «Трешера», был опытным подводником. Правда, в последнем походе «Трешера» многие из членов его экипажа плавали на этом корабле впервые.
После Аксена показания давал штурман «Скайларка» лейтенант Уотсон. Он доложил комиссии, что слышал по гидроакустическому телефону последнее сообщение с «Трешера»: «Имею дифферент на корму… Пытаюсь продуть цистерны». Уотсон дальше показал, что он ясно слышал шум стравливаемого сжатого воздуха, а также треск разламывающегося корабля. Он подчеркнул, что подобный звук не раз слышал во время второй мировой войны и не мог ошибиться в его происхождении.
Показания Уотсона в отношении содержания последнего сообщения с «Трешера» несколько расходились с теми записями, которые были сделаны в вахтенном журнале «Скайларка». Дававшие показания в комиссии младший боцман Моуэн и радист Мартин сообщили свои версии содержания последнего сообщения с «Трешера». Первый, в частности, заявил, что с подводной лодки передали: «Испытываю незначительные трудности». Оба они показали также, что слышали шум стравливаемого сжатого воздуха.
Записи в вахтенном журнале и показания указанных лиц свидетельствовали о том, что до момента потери связи на «Трешере» произошло что-то неладное. Однако о последних сообщениях с подводной лодки на «Скайларк» и о том, что на спасательном судне слышали шум стравливаемого воздуха и звук разламывающегося корабля командование ВМС узнало только 13 апреля при ведении следствия, то есть через три дня после гибели «Трешера». На пресс-конференции, состоявшейся через 25 часов после гибели «Трешера», адмирал Андерсон заявил, что последнее сообщение с подводной лодки говорило о том, что на ней все шло нормально. В свою очередь начальник информационного отдела ВМС сообщил, что до показаний Уотсона в комиссии по расследованию командование ВМС абсолютно ничего не знало о звуках и
