был находиться маршал Абдель Хаким Амер.
Все-таки Насер решил возвращаться на яхте. С борта судна он отдал распоряжение направить в Багдад военную делегацию. Воинские части, расположенные в Сирии, получили приказ подготовиться к оказанию помощи революционному режиму в Ираке.
Яхта уже находилась в нейтральных водах, когда пришла телеграмма от Тито, который настоятельно советовал Насеру вернуться в ближайший югославский порт. Советское правительство послало в Югославию специальный самолет, который Насер мог использовать по своему усмотрению. Стояла глубокая ночь, были потушены огни. Над яхтой пролетел израильский самолет-разведчик, и она застопорила ход.
Утром Гамаль пересел на сопровождавший яхту миноносец, оставив семью на «Аль-Хуррии», которая взяла курс на Бриони. В его голове созрел новый план. Вместо того чтобы возвращаться в Каир, он решил нанести короткий визит в Москву. В это тревожное для всех арабских стран время он хотел посоветоваться с советскими руководителями. В следующую же ночь Насер вылетел в Москву.
Ранним утром 17 июля самолет приземлился на знакомом уже Насеру Внуковском аэродроме. Две автомашины с задернутыми шторами поджидали его у здания аэровокзала. По дороге Насер узнал, что американские войска высадились в Ливане.
В десять часов утра начались переговоры с советскими руководителями. Вскоре Насер улетал из Москвы…
Пролетая над Багдадом, Насер послал приветственную телеграмму руководителям иракской революции. В Дамаске с балкона президентского дворца он обратился с речью к народу.
Охарактеризовав положение, создавшееся на Ближнем Востоке, как новый заговор империалистических государств, Насер заявил, что Советский Союз полностью поддерживает борьбу арабских народов. Как и в дни Суэцкого кризиса, Советское правительство выступило с заявлением, в котором выражалось требование немедленно прекратить агрессию.
Империалисты чувствовали, что их авантюра на Ближнем Востоке приняла опасный для них характер. Американским и английским войскам, переброшенным в арабские страны, пришлось снова убираться восвояси.
Теперь наконец обстановка позволяла серьезно взяться за решение социальных и экономических проблем.
На скалах Нубии высечены слова:
Ему пели гимны. Его обожествляли. Потому что жизнь египтян на протяжении тысячелетий зависела от капризов великой реки. Иногда Нил бунтовал: выходя из берегов, он разрушал деревни и уничтожал посевы. Мечта о свободе для египтянина неразрывно связывалась с мечтой о плотине.
Национализация Суэцкого канала принесла ОАР некоторые финансовые средства… Было решено использовать их для строительства Высотной плотины на Ниле. Но этих средств не хватало. Отказавшись финансировать строительство, США считали, что Советский Союз не в состоянии помочь Египту. Даллес так и заявил на заседании сенатской комиссии 28 сентября 1957 года: «В принципе допустимо, что Советы согласятся оказать помощь, как приманку. Но они никогда не смогут построить эту плотину».
Но Даллес жестоко ошибся. В декабре 1958 года Советский Союз подписал соглашение о предоставлении экономической и технической помощи в строительстве первой очереди Асуанской плотины. При этом за основу был принят проект советских специалистов, признанный лучшим на международном конкурсе.
Никогда раньше Александрийский порт не принимал такого количества грузов, как в те дни. День и ночь у причалов разгружались суда. На берегу выстраивались целые пирамиды пахнущих смолой ящиков. Земля содрогалась от рева многотонных советских самосвалов, бульдозеров и экскаваторов. На железнодорожных вагонах, из которых формировались составы, уходившие из Александрии, ставилась короткая надпись: «Высотная Асуанская плотина». Грузы отправлялись также и по Нилу на наспех сооруженных плотах, баржах и на фелюгах. Толпы крестьян выходили на берег реки, провожая барабанным боем вереницы плотов и фелюг. Из-за барханов пустыни выныривали на верблюдах бедуины и, увидев речные караваны, палили в воздух…
Маленькая железнодорожная станция Асуан на юге Египта, которую с трудом можно было отыскать на карте, удостоилась вдруг внимания крупнейших международных агентств, газет и журналов. Даже высокопоставленным служащим египетских министерств пришлось задолго до 9 января 1960 года забронировать места в единственной на весь город гостинице «Катаракт».
Наступил торжественный день. В десяти километрах от города на каменистой площадке, с которой хорошо видны Нил и окаймляющие его утесы, раскинулся огромный шатер, рассчитанный на несколько тысяч человек. Рядом был сооружен каменный постамент с нишей. Около него феллахи в голубых галябиях держали стреноженного быка. Шатер не вместил всех собравшихся, люди сидели на прибрежных скалах, стояли вдоль дороги, ведущей из Асуана.
Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, гул многотысячной толпы стих. Колонна черных машин, показавшихся из-за поворота, остановилась перед шатром. Первым из машины вышел Гамаль Абдель Насер. Он радостно улыбался, подняв руку над головой в знак приветствия. Люди кричали, как солдаты во время атаки. Полицейские, взявшись за руки, едва сдерживали напор толпы. Вместе с Насером прибыли гости из многих стран, в том числе и советская правительственная делегация. Жестом он приглашает всех осмотреть модель будущей плотины. Затем в нишу каменного постамента заложили документы, связанные со строительством плотины, коран, монеты — это для потомков. Наконец нишу замуровали, стреноженный бык дернулся в предсмертных судорогах. Традиционное жертвоприношение совершилось. Так египтяне поступали всегда, предпринимая великие дела. Гамаль Абдель Насер с гостями вошел в шатер. С трибуны, украшенной флагами ОАР и СССР, он горячо поблагодарил Советский Союз за помощь в строительстве плотины. Затем Насер и гости одновременно приложили пальцы к кнопке взрывающего устройства. Дрогнули черные скалы. К небу взметнулось коричневое облако песка и камней. Тысячи людей с кирками и лопатами бежали к месту взрыва. Тяжело рыча, разворачивались бульдозеры и экскаваторы. Великое покорение Нила началось…
Через несколько лет в одном из почтовых ящиков асуанские служащие нашли письмо:
«Дорогой дедушка, ты завещал нам любить свой дом и не покидать земли, на которой мы родились. Мы так и поступаем. Куда бы ни забросила нас судьба, мы возвращаемся в родную деревню, к своему дому, около которого до сих пор плодоносит посаженная тобой пальма. Ты знаешь, как бедна наша земля. Семья твоя стала больше, в прошлом году у Хуссейна и Абду родились еще два сына. Теперь мы, трое взрослых, должны искать себе приработка. Недалеко от Ком-Омбо строится большая плотина. И мы решили пойти туда лодочниками на перевозку грузов.
Если бы ты, дедушка, смог вернуться сейчас, ты бы не узнал свой край. Все на глазах меняется. Весь Египет зашевелился. По дорогам день и ночь идут большие машины.
Нил скоро разольется. В местах, где раньше была пустыня, строятся дома. Там будет Новая Нубия. Вчера приезжал эффенди[19] и сказал, что наши деревни тоже переведут на новое место. Там будет много воды и земли. Прежняя наша деревня окажется под водой. Жаль только оставлять посаженную тобой пальму. Хорошо ли тебе, дедушка, в том мире?..
Твой внук Хасан Шихата».
Ежедневно несколько таких посланий отыскивают в ящиках египетские почтовые служащие. Древний обычай писать умершим родственникам до сих пор еще жив в Египте. Такие письма пишут взрослые и дети в минуты тоски по своим родным и близким, желая поделиться с ними самым сокровенным. Автор письма, по- видимому нубийский крестьянин Хасан Шихата, вовлечен в водоворот исторических событий. После того как началось строительство Асуанской плотины, переезжает вся Нубия. Это драматический момент, но как ни жаль Шихате родного очага и посаженной руками деда пальмы, а там, на новом месте, будет «много воды и
