Беседы

— Какой Вам видится современная Россия? Какими тремя эпитетами Вы бы ее охарактеризовали?

— Мне думается, Россия устремлена в будущее. А если говорить о людях Церкви, о православных христианах, то они живут надеждой на Божью милость. Один немощный старец сказал в Великую пятницу очень верные слова: «Каждый должен делать свое дело». И все мы трудимся по мере сил, стараемся стать лучше. Но нельзя отрицать и того, что россияне пребывают в некоторой растерянности, которая порой рождает уныние…

— А уныние — это смертный грех…

— Совершенно верно.

— И тем не менее нет ли у Вас ощущения, что российское общество очень сильно поражено этой болезнью — унынием?

— Но уныние — это когда человек опускает руки, когда попавший в воду тонет. А мы делаем все, чтобы не утонуть, и каждый по мере сил обязан внести в это свою лепту. Святейший Патриарх сейчас постоянно обращается к молодежи, на которую он возлагает большие надежды. Я думаю, что общество живо надеждой и трудом.

— Какой период в истории России Вам кажется наиболее подходящим для понимания сегодняшней жизни?

— Напрашивается аналогия со Смутным временем. Но сейчас оно закончилось — и наша страна двинулась вперед. Преподобный Серафим говорил, что Россия выстоит, несмотря ни на что. Мы надеемся на Божью помощь, но, повторяю, каждый из нас должен упорно трудиться.

— Недавно завершился проект «Имя России», по итогам которого победителем был назван Александр Невский. Вам это не кажется символичным?

— Вы правы, это глубоко символично. Александр Невский, как всякий человек, отдал дань земле, но дело и имя его живут. Он святой заступник Руси. Бог избрал его для того, чтобы он показал силу православия, силу русского народа. Святейший Патриарх в непростой дискуссии смог аргументированно доказать, что только имя «Александр Невский» достойно стать именем России.

— А чем Вы объясните высокий рейтинг Сталина?

— Думаю, что люди немного ностальгируют по прошлому. Может быть, это мечты о твердой руке. Вообще человеку свойственно оглядываться на прошлое, идеализируя его.

В то же время нельзя отрицать, что во время Второй мировой войны Сталин обратился за помощью к Церкви, что для верующих было очень значимо. Недаром после войны наблюдался такой подъем веры и во время войны люди постоянно обращались к Богу.

— С чем Вы связываете многочисленные факты предательства, имевшие место во время войны? Я имею в виду и власовщину, и другие подобные явления. Было ли это следствием малодушия конкретных людей или результатом неприятия безбожной власти большевиков?

— Не думаю, что во время войны было так уж много изменников — кроме Власова вспоминаются только какие-то частные примеры. Вне зависимости от характера власти в сознании людей объединились земля и небо в духовном смысле слова. Русь для них была свята, и они защищали свой дом, свою семью — и в то же время Россию. Отмечено немало случаев, когда люди из репрессированных семей демонстрировали чудеса героизма, отстаивая свою святую Родину. Духовные русские корни помогли им победить. Это очень важно.

— С развалом СССР фактически была уничтожена советская система ценностей и началось возрождение христианских православных ценностей. Каковы, на Ваш взгляд, основные нравственные характеристики современного российского общества? Что мы собой представляем?

— Все больше и больше людей приходит в церковь не просто для того, чтобы увидеть красивое и торжественное богослужение, но чтобы помолиться. Особенно заметно это в праздничные дни. Раньше на Пасху было так: пройдет крестный ход — и храм пустеет. Уходила в основном молодежь. А теперь храм так же полон, как и в начале службы. Многие причащаются. Люди стремятся к Церкви, постепенно духовно растут. Есть и примеры того, как дети, учащиеся воскресных школ, приводят в церковь своих родителей. Важно не просто веровать и молиться, но и жить по вере. Жизнь по вере означает признание высших православных ценностей, которые формируют каждого человека, семью, общество, государственный строй.

— Каково Ваше отношение к «Домострою»? Сейчас эта книга стала очень популярна.

— Эти правила были актуальны для средневекового человека. И хотя мы и сегодня можем найти в «Домострое» что-то полезное для себя, не следует воспринимать его буквально. Там, например, написано, что по пятницам муж должен поучить свою жену плеткой, а потом приласкать.

— Как-то на проповеди Его Святейшество сказал: культ денег, культ власти, стремление жить ради удовольствия — вот то, что сегодня является основной проблемой. Как Вы считаете, какая сейчас самая больная социальная проблема?

— Очень важны твердые моральные устои, которые дает Церковь. Церковь говорит о любви как о высшем благе, о терпении. Надо любить друг друга, прощать друг друга, спешить делать добро. Апостол Павел сказал: «Все мне позволено, но не все мне полезно, ничто не должно обладать мною». Исходя из этого, человек может оценить свою жизнь. Подвижники благочестия, святые отцы на основе Священного Писания решали общечеловеческие проблемы. Например, старец Амвросий говорил, что деньги заменяют недостаток любви между нами. Презрение к деньгам — это округи бесовские, а вот правильное, разумное их использование — на возведение храмов, помощь малоимущим, просветительскую деятельность — благое дело. Иногда люди говорят: мы не знаем, не можем, не умеем. На это можно ответить просто: ходите в церковь — и постепенно все узнаете, всему научитесь. Идите навстречу Богу, и Он откроет вам свои объятья.

— Можно ли считать современные монастыри не только духовными общинами, но и хозяйственными организациями? И есть ли принципы монастырского хозяйствования, которые мог бы позаимствовать бизнес?

— Монастыри, особенно большие, всегда вели активную культурную и хозяйственную деятельность. Сейчас эта традиция постепенно возрождается. В то же время монастырь — это все-таки не сельскохозяйственная община, а прежде всего духовный, просветительский центр. Основная цель его насельников — собственное спасение и духовное окормление верующих, а не рентабельное хозяйство. Тем не менее сейчас крупные монастыри заводят свои хозяйства. Вот и у нас в Даниловом монастыре есть хозяйство в Рязанской области, созданное на базе двух колхозов. Руководит им эконом монастыря. Мы взяли умирающие колхозы, восстановили их, выращиваем пшеницу, делаем муку, из муки печем просфоры, пирожки, куличи. Монастырь заплатил долги бывших колхозов, сохранил и приумножил рабочие места. Помогаем на селе, работаем с молодежью, детей и их родителей знакомим с православием, чтобы они имели разумные знания о вере, не просто признавали, что Бог есть, но знали заповеди и следовали им. На деньги благотворителей построили там новую церковь. Нелегко достучаться до человека. Нельзя сказать, что эти люди — атеисты, но они могут быть равнодушны к вере, к Церкви, могут иметь какие-то пороки и недостатки, вот мы и пытаемся им помочь. За те шесть лет, что там монастырское хозяйство, какие-то сдвиги есть. Народ в Рязанской области добрый, хороший, умеет работать, сейчас все потихоньку возрождается.

— Могла бы Церковь взять на себя ответственность за развитие какого-то края, например Сибири? Или здесь не нужно путать духовное утешение или духовный рост и хозяйственные задачи?

— В духовном отношении, конечно, могла бы. А духовно богатый человек и практическую сторону дела постигает лучше и быстрее. Но буквально взять на себя ответственность за хозяйственное возрождение края Церковь не может — для этого есть светские власти: пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать — сапожник. Задача Церкви — призывать людей ко спасению, утверждать духовное начало.

— Что Вы думаете о межконфессиональном взаимодействии с мусульманами и католиками в России?