Даже если его жест обидел Эмерелль, она виду не подала.
Эльфийка поднялась. Какой маленькой и хрупкой она казалась!
Легкий жест левой руки и произнесенные шепотом слова сорвали дверь темницы с петель. Она с грохотом ударилась о противоположную стену.
Над ними послышались испуганные крики. От топота тяжелых тролльских ног задрожал потолок.
На лестнице, ведущей наверх, горел факел. Его свет отбрасывал резкие тени на лицо королевы.
Тролль, сидевший в стенной нише, поднялся. Его массивное тело перегородило проход и закрыло свет. Серокожий казался озадаченным. Сонным.
Рука Фальраха невольно метнулась к бедру. Меча не было.
У них не было оружия.
Тролль скривился. В правой руке он сжимал булаву, которой принялся медленно размахивать из стороны в сторону.
Лестница была слишком узка, чтобы уйти от этого оружия.
Они были в западне! Да и меч ничем бы не помог.
Эмерелль сохраняла полное спокойствие.
— Встань за моей спиной, — прошептал Фальрах.
Он не знал, как остановить тролля. Смог бы это сделать Олловейн?
Эмерелль издала один краткий звук. Резкий. Пронзительный. При этом она сделала движение, словно собиралась стряхнуть воду с рук. Послышалось гудение. Широкие рукава ее плаща распахнулись, будто щупальца кракена. Ткань обернулась вокруг короткой шеи тролля. Его уложило на пол. Несмотря на топот и крики, треск, с которым сломалась его шея, был слышен совершенно отчетливо.
— Тот, кто правит силой ужаса, будет сам поглощен ужасом.
Но гораздо сильнее слов королевы Фальраха напугал тон, которым они были произнесены. И эльф догадывался, что по сравнению с тем, что последует теперь, ужасы кузни покажутся глупой шуткой.
В доме королевы
— Давай уже! — прошипел Ламби человеку с топором.
Нарвгар стоял, сжимая в руках древко, и не шевелился. Лут всемогущий! Неужели еще остались трусы? Вместе с Нарвгаром он когда-то побывал в Альвенмарке и сражался против троллей. Но в эту ночь, похоже, мужество оставило старого воина.
— Это дом королевы, — негромко произнес мужчина.
Ламби отнял у него оружие. Он специально отобрал для этого мероприятия людей из своего отряда. Стражи королевы были удалены. Никто их не задержит. Только Ансвин, командующий стражей, был здесь. Он понимал, что иного пути нет.
Они делают это для блага Кадлин!
Ламби размахнулся и обрушил топор на деревянную дверь.
Словно гром прозвучал удар в ночи. Вероятно, Кадлин уже села на своем мешке с соломой.
Лезвие топора снова врезалось в дверь. По дереву пошла трещина. Ламби представил, как вскакивает и хватается за меч Кадлин. Посмотрев по сторонам, он уверился, что его щитоносцы наготове. Она будет сражаться, как загнанная в угол пума. Но с ней ничего не должно случиться!
Топор снова опустился на дверь. Появилась широкая щель.
Еще три удара — и отверстие будет достаточно большим.
Ламби выпустил из рук топор, обнажил меч, просунул лезвие в отверстие и надавил снизу на поперечную балку, запиравшую дверь.
Никто не пытался выбить оружие у него из рук. И это странно! Он бы не стал просто стоять и смотреть, как открывают его дверь. Что-то не так! Он слегка отпрянул. Кадлин не испугается, если ночью кто-то станет ломиться к ней с топором.
Это не в ее духе.
Ламби представлял, как она, натянув тетиву, ожидает, когда первый из нападающих переступит порог.
— Щит!
Нарвгар подошел к нему и протянул свой большой круглый щит. Ламби на миг задумался. Может быть, поговорить с ней?
Нет, это бесполезно. Она не простит того, что он только что сделал. Не сейчас… Может быть, через пару дней, когда поймет, что он действовал ради ее же блага, удержав здесь, в Фирнстайне.
Старый воин пригнулся. Затем пнул лишенную засова дверь и ворвался в маленькую хижину, за ним по пятам следовал его отряд. Ни одна стрела не вонзилась в дерево. Ни один меч не обрушился сверху. Никто не шевельнулся. Ламби опустил тяжелый дубовый щит. Что, во имя Фирна, здесь происходит?
— Свет!
Нарвгар раздул остатки углей в очаге. Слабый свет, казалось, только подчеркивал темноту. Воин подложил дров.
Ламби нетерпеливо огляделся. Рядом с бочонком масла стояла маленькая колыбель. Кадлин закончила работу. У него кольнуло сердце. Воин подумал о своем внуке, в этот миг находившемся на пути в страну троллей.
— Ансвин!
Коренастый воин вошел. Он был настолько высок, что пришлось пригнуться.
— Где она?
— Это я у тебя хотел бы спросить! Разве не твои люди охраняли дом? Как могло получиться, что она ушла? Что натворила твоя банда сонных волчат?
— Никто не выходил из этой двери, — сказал огромный воин. — Я сам…
— Не понось словами! — Ламби был вне себя от ярости.
Она ведь ему пообещала, что поговорит с ним в обеденный час. И он положился на то, что она попытается бежать только перед рассветом. Как он мог ей поверить?!
Крохотные голубые язычки пламени гудели в очаге. Нарвгар подкармливал их тонкими прутьями. Наконец стало светлее.
Ламби огляделся по сторонам. Убого! Единственный хоть сколько-нибудь ценный предмет — медный котел, висящий на железном крючке над очагом. Постель Кадлин состояла из простого, набитого соломой мешка и старого серого шерстяного одеяла. Маловато места для двоих, облегченно подумал он. Может быть, за слухами и нет ничего.
Он опустился на колени рядом с постелью. Если бы у него был нос, он понюхал бы одеяло, словно собака. Впервые увечье помогло ему не стать посмешищем для остальных.
Его пальцы скользнули по гладкому дереву колыбели. Она вырезала в ногах изображение бегущих оленей.
— Сюда, герцог! — Ансвин махал ему рукой.
Высокий воин отодвинул в сторону сундук с одеждой Кадлин. Под ним в стене из глины и сплетенных ветвей была дыра. Достаточно большая для того, чтобы в нее можно было пролезть, если лечь на живот.
— Седлай, — спокойно произнес Ламби. — Еще нам понадобятся факелы. Она пошла на север.
Он не питал особых надежд на то, что найдет Кадлин. Она была опытной охотницей. Знала, как остаться незамеченной.
Нужно надеяться, что она перехитрит троллей. Ведь они — народ охотников.
Каменный пес
