тропинке во Владыкине из снайперской винтовки, украденной в Брянске и в Брянске же купленной неизвестным. Слишком много совпадений. Никто из прошедших по делу людей в Брянске не живет. И все– таки искать надо, видимо, там.
От недосыпания и напряжения остро резало глаза. Стас нажал кнопку настольной лампы — и полумрак раннего зимнего вечера, слегка подсвеченный голубыми уличными фонарями, затопил кабинет.
Выход должен быть, он где–то рядом. В Брянске? Вероятно. Но после записей в блокноте с фамилией Хижняк идет жирная черта. И такая же черта перед ровенскими записями. Так что скорее этот Хижняк в Ровно, чем в Брянске. О чем там в блокноте?.. «Микробы проказы живут пятнадцать лет… Открылся слив для всех человеческих нечистот… Трусость — детонатор жутких поступков…» Это в предпоследнем блокноте. А в последнем, из сумки? Подожди, подожди, там есть что–то похожее. Так: «…Страх растворяет в трусах все человеческое… Белые от злобы глаза…» Рисунок человеческой фигуры… «Корчится бес». Нет, уверен, что все это связано какими–то глубинными каналами с Хижняком. Так где же он — Хижняк — в Ровно или в Брянске? Интересно, это у него «белые от злобы глаза…»? Искать надо начинать с Ровно. Думаю, там Аксенова решила ехать в Брянск.
СЛЕДУЮЩАЯ ПЯТНИЦА
1.
— Просыпайся, молодой человек! Чай проспишь.
Тихонов открыл глаза и сразу зажмурился — так ослепительно сверкало солнце в безбрежной белизне полей. Он потер руками глаза, привычно провел ладонями по лицу, тряхнул головой.
Пожилая проводница добродушно улыбалась, стоя в дверях купе:
— Ну что умываешься, как киска после еды?
— Для красоты. А кстати, мамаша, вы не знаете, почему «после еды»?
— Как же. Сказка есть такая. Поймала кошка мыша и приготовилась его кушать. А мышь давай ее совестить — как же ты, мол, не умывшись, есть собираешься?
Послушалась кошка, отпустила мыша и стала умываться, а он — ноги в руки… Теперь кошки только после еды умываются. А ты вот можешь чай свой проумывать…
— Чай — ладно, — засмеялся Тихонов. — Мне бы мыша своего не проумывать. — Оперся на полку и спрыгнул вниз.
В туалете под полом вагона особенно громко стучали колеса, изредка взвизгивая на крутых поворотах. Тихонов долго полоскался и фыркал под холодной водой, докрасна вытер лицо и руки, причесал жесткий ежик волос. Посмотрел в забрызганное зеркало и подумал: «Побриться бы сейчас — в самый раз». Но бритвы не было. Впрочем, не было у него с собой не только бритвы. Вообще ничего не было. Он не успел заскочить домой и уехал на вокзал прямо с Петровки. Проводница, проверяя у дверей вагона билет, удивленно спросила:
— А багаж?
Тихонов ухмыльнулся:
— Иметь некрасивые чемоданы — признак дурного тона. Поэтому я обхожусь без них.
Проводница взглянула на него подозрительно и сунула билет обратно:
— Третье купе.
Стас вошел в купе, лег на полку, и стук колес электровоза слился с его первым хриплым сонным вздохом…
Вместе с ним в купе ехали трое: старичок бухгалтерского вида и молодая женщина с дочкой лет восьми. Девочка читала книжку «Сказка среди бела дня», старательно водя пальцем по строкам, мать вязала. Старичок непрерывно заглядывал в какой–то толстый справочник и все время что–то вычислял карандашом на бумажной салфетке, удовлетворенно похмыкивая время от времени. Отрывался от этого занятия он только для того, чтобы послушать по радио последние известия.
Тихонов, усевшись в углу, с удовольствием пил крепкий сладкий чай, пахнувший немного дымом.
Проводница снова открыла дверь, с сомнением посмотрела на него:
— Печенье брать, конечно, не будешь?
Чтобы немного поддержать свою поломанную на корню репутацию, Тихонов спросил:
— А бутербродов с черной икрой у вас нет, случайно?
— Не бывает, — гордо сказала проводница.
— Жаль, ах, жаль. Пяточек к завтраку сейчас было бы уместно. Несите тогда печенье. Две пачки…
Девочка оторвалась от книжки, посмотрела на Тихонова строгими глазами:
— Дядя, а ямщик — это извозчик?
— Извозчик, — кивнул Стас. — Извозчик–дальнорейсовик.
Старичок, прижав палец к губам, сказал:
— Тише!
«Маяк» передавал последние известия. Дослушав, старик улыбнулся, и лицо его, потеряв выражение озабоченности, вдруг стало добрым, почти ласковым. Он показал на справочник и сказал торжествующе:
— Великая книга. Это сводный железнодорожный справочник за нынешний год. Придумывая неожиданные маршруты перевозок, можно с помощью этого справочника обеспечить индивидуальными арифметическими задачами каждого школьника страны. Например, сколько будет стоить и сколько потребуется вагонов, чтобы перевезти из Мурманска во Владивосток пятьсот тонн апельсинов, тысячу тонн нефти и тысячу восемьсот кубометров леса? А–а?
— Действительно, очень интересно возить апельсины из Мурманска во Владивосток, — сказал Стас. Женщина с вязаньем улыбалась. Видимо, старичок уже вдоволь побеседовал с ней на все темы и жаждал новой аудитории.
— Вот посмотрите и убедитесь сами, — протянул он Стасу справочник.
— Сейчас, доем только печенье, — покорно сказал Стас. От ознакомления со справочником, видимо, было не отвертеться. Он полистал толстую, отлично изданную книгу. С картами, графиками, подробными расписаниями. Стас остановился на крупномасштабной карте–плане Киевской железной дороги, стал внимательно всматриваться и тихо охнул.
— Что? Говорил я вам, что не оторветесь? — ликовал старикан.
— Не оторвусь, не оторвусь, — быстро сказал Стас, лихорадочно листая справочник в поисках карты административного деления. Наконец нашел, посмотрел, вернулся обратно и сравнил с картой–планом, потом ногтем отметил точку на административном разноцветье маленького портрета страны.
Дверь отъехала в сторону и проводница сказала Тихонову:
— Через десять минут — Ровно. Вам сходить…
За окном замелькали пакгаузы, старая водокачка, вагоны–дома путейских рабочих. На стрелках судорожно забились, затарахтели колеса…
СРОЧНО!
ТЕЛЕГРАММА
Москва, Петровка, 38, Шарапову
Незамедлительно сообщите в адрес Ровенского уголовного розыска, кому была выдана в народной библиотеке имени Чехова книга Рэя Брэдбери «Фантастические рассказы». Книга подарена библиотеке читательницей Суламифь Яковлевной Панкиной.
Тихонов
2.
Человека по фамилии Хижняк Тихонов нашел быстро. Депутат райсовета Анна Федоровна Хижняк работала старшей аппаратчицей на Ровенском химическом комбинате.
— Недели две назад с ней разговаривала журналистка из Москвы, — сказал Тихонову председатель месткома. — Хотела написать о ней и не успела — трагически погибла. В газете сообщение было вместе с очерком о нашем комбинате. Хорошо, душевно написала. Как же это она погибла? Под машину попала?
— Есть много разных способов трагически погибнуть, — пожал плечами Стас. — А как увидеться с Анной Федоровной?
