- В общем, так: ты отвлекаешь Алину, - надо, чтоб она вышла, а я захожу в кабинет 'шерифа'…
- Зачем? - честно не понял Женя.
- За магнитофоном!
- Погоди, погоди! Тут надо рассчитать на пять ходов вперед - может, это только напортит? И потом…
- Что?
- Неловко все же…
Один лестничный пролет Майданов шел молча, потом остановился и сказал:
- Вот поэтому вы, интеллигенция, не класс, а только прослойка. Что неловкого-то - отобрать свое? Мы ж отдадим кому? Юльке. Она хозяйка? Она! Значит, что? Значит, обратно будет справедливость.
Адамян хотел возразить, но майдановская логика была слишком проста и пряма для него.
- А как ее отвлекать, Алину? - спросил он.
- Ну скажи, что о ней спрашивал один человек. Высокий, скажи, спортивный. И тяни резину, что ты обещал его не выдавать… И уходи. Она пойдет за тобой, как нитка за иголкой.
- Это что, проверено? - Многознающий Адамян был, как дитя, неопытен по части женского сердца и распахнул глаза.
- Тыщу раз.
28
…Все шло как по нотам. Из канцелярии Алина вышла вслед за Женей, заинтригованная предельно:
- Ну намекни, Жень… Ну хоть на какую букву?
- На 'эс'.
- Стеблов Костя? Старший пионервожатый?
- Алина, не могу, слово дал. - Адамян сдерживал смех: способ действовал безотказно.
- Если Стеблов - неинтересно… А подбородок у того человека раздвоенный, да? А глаза черные.
- А вот и нет. Серые!
- Серые - это хорошо. Только у тех серых, которые я имею в виду, фамилия совсем на другую букву, - вздохнула Алина. - А если ты на своего Смородина намекаешь, то давай не ври: мы-то знаем, на ком у него свет клином сошелся… На каком недоступном предмете! - засмеялась она.
- На каком? - застыл Женя.
- Не знаешь? А друг называется! Ну давай на обмен: я тебе эту тайну шепну, а ты мне про того человека… А?
…Проводив их критическим взглядом, Майданов прошел в дирекцию спокойно.
В кабинете магнитофона не было. Ни на столе, ни внутри стола, ни на стеллажах, ни на подоконниках. Неужели в сейфе? Тогда это мертвое дело. Уже признав свое фиаско и собравшись исчезнуть, Майданов напоследок рискнул открыть большой желтый портфель, что лежал в кресле директора. Есть! Но ведь если вынуть магнитофон, портфель совсем легонький? Ну что ж… Пусть там пока полежит один из этих томов Большой Советской Энциклопедии - книги, товарищ директор, ваши, а магнитофончик, извините, - нет!
29
…Уроки кончились. Раздевалка гудела, девчонки, одеваясь, теснили и перекрывали друг друга возле зеркала.
Юля уж надела шапочку, когда рядом оказался Майданов: вид у него был таинственный.
- Ты ничего не потеряла?
- А что?
Он медлительно открыл свой портфель, в который с трудом влез магнитофон, вытеснив книги, - их Майданов держал под мышкой.
- Мой? Где ты взял? - поразилась Юля.
- Где взял, там нету.
- У тебя сейчас лицо, как у афериста. Где ты взял, я спрашиваю?
- А чего ты сразу обзываешься? Это вместо благодарности… Вот не отдам теперь!
И он с независимым видом пошел вверх по лестнице.
Накинув шубку на одно плечо, Юля кинулась за ним:
- Ты можешь толком сказать, в чем дело?
- Ну мама твоя принесла его… Только тихо.
От непонимания у Юли застопорились все реакции.
- Мама? Принесла тебе?
В вестибюль спускался Назаров. Саша торопливо наступил Юле на ногу. Однако Назаров думал что-то свое, гроза миновала…
30
У парапета набережной стояли Смородин и Адамян, смотрели на глыбистый серый лед. Алеша был мрачен.
- Не понимаю, чем ты недоволен, - говорил Женя. - Была 'мина', так? Ее нет. Обезврежена. Сделано не совсем изящно, согласен, но…
- Суетимся мы, Женька! - перебил Смородин. - Значит, неправы!
- Ну знаешь, это в математике годится, в физике: 'Формула некрасива - следовательно, неверна'. А в жизни…
- Зачем было красть? Ну Майданов - понятно: он сразу представил себе, что он майор Смекалкин в штабе генерала фон Дурке… А ты?
- А я его страховал…
- От слова 'страх'! А чего нам бояться, Жень? Ну, допусти, что новый директор - совсем не фон Дурке…
- Идеализм… Гляди, Колчин шагает.
Парень, которого мы видели в классе, но пока не удостоили персональным вниманием, тоже заметил их.
- Чего это вы делаете?
- Видишь, стоим. Воздухом дышим.
- И дома еще не были? - определил он по портфелям. - На пустое брюхо дышите? Не, я так н могу. Я сегодня два раза обедал: дома и у бывшей соседки. Ей однокомнатную дали, ну я и помог ей там барахлишко перевезти. Второй обед заработал и еще пятерку.
- Тимуровец, - усмехнулся Алеша. - Ладно, Колчин, иди. Жень, а нам, я думаю, в школу надо. По некоторым признакам, учителя там трубили сбор…
- Думаешь, насчет этого? А что мы можем сделать?
- Вы уже сделали! - взорвался Смородин. - Вы сделали так, будто Марине Максимовне есть чего стыдиться, вот ужас-то в чем!
И он пошел быстро, не оглядываясь.
Колчин между тем не спешил по своим делам.
- А чего случилось? - спросил он.
- У Мариночки неприятности, - вздохнул, поеживаясь на ветру, Адамян и последовал за другом. Колчин
