В купе заглянула Аня.
— Битва еще продолжается?
— «Ни сна, ни отдыха измученной душе», — откликнулся Жора. — Берут на измор.
Через десять минут все было кончено.
Жора с неизменной улыбкой направился в купе, где, как он заметил, ехала Аня.
В коридорчике около этого купе стоял высокий светловолосый человек в сером костюме и курил, глядя в окно. Когда Жора подошел, человек слегка посторонился, бросив на него рассеянный взгляд.
Аня читала, забравшись с ногами под одеяло.
В купе больше никого не было.
— Видите, Анечка, — весело сказал Жора, — что значит вас не было. Проиграл! Опозорен! Как у Горького: «Ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют». Представляете?
— Представляю. Борис, кажется, сильный игрок.
— Ничуть. Просто я торопился.
— Куда?
— К вам! Неужели трудно догадаться? — Большие выразительные глаза Жоры смотрели томно и грустно. — Я теперь «без вас не мыслю дня прожить».
— Боже мой, Жора! Вы начинены цитатами.
— Ничего не поделаешь. Так сказать, по долгу службы. Я ведь с филфака. Четыре года уже трублю.
— Любите литературу?
— В меру… Анечка, — вдруг проникновенным тоном сказал Жора. — Можно в память о нашей встрече сделать вам маленький подарок?
Жора достал из кармана коробочку. В ней оказалась красивая, из крокодиловой кожи пудреница.
— Прошу вас. Париж. Мировая фирма «Коти».
— Что вы, Жора! Не надо! Спасибо.
— Вы меня обидите. Ведь я от чистого сердца. Клянусь!
— От чистого сердца спасибо. Но не надо, — покачала головой Аня. — Это очень дорого.
Но сама помимо воли залюбовалась. «Какая прелесть! И откуда только у него такие вещи?»
— Анечка, возьмите! Хотя я понимаю. Инструктору райкома обязан носить такую пудреницу. Все-таки вы себе выбрали странную профессию.
— Во-первых, это не профессия. Профессия у меня еще будет. А во-вторых, почему странная? Я люблю это дело.
— Все-таки такая девушка, как вы… А что у вас будет за профессия?
— На вечернем учусь, в педагогическом.
— Вот это уже понятно. Ну, хорошо! Тогда я вам подарю косынку. Индийскую! Можно? — И он жестом фокусника вытащил из кармана пеструю нейлоновую косынку. — Вы только взгляните на эту экзотическую красоту, на эти сюжеты!
Но Аня сердито ответила:
— Я все равно ничего не возьму. Спасибо.
— Какая вы… — Жора с огорчением бросил косынку на столик рядом с пудреницей. — Но по крайней мере можно, я запишу ваш телефон? Мы должны еще увидеться!
— Должны? — невольно улыбнулась Аня. — Почему должны?
В купе зашел Борис.
— Ты, кажется, уже что-то должна? — спросил он, подозрительно взглянув на косынку и пудреницу. — Только этого не хватало.
— Ничего я не должна. Успокойся. И вообще, что ты взялся меня опекать?
— Анечка, вы не цените дружеского отношения, — вмешался Жора. — А теперь вот что. Есть предложение отправиться в вагон-ресторан. За мной долг чести. Анечка, умоляю не отказываться.
— Я и не отказываюсь. Но коньяк пить не буду.
Выходя из купе, Аня обратилась к высокому человеку в сером костюме, курившему у окна.
— Алексей Иванович, не хотите с нами в вагон-ресторан?
— Ну, что вы! — махнул рукой тот. — Я уж по-стариковски тут один постою, помолчу, покурю.
…Огнев посмотрел вслед удаляющимся молодым людям. «Милая у меня соседка попалась, очень даже милая. Вон пареньки как вокруг хлопочут». Он усмехнулся. Будь здесь его старший, Виктор, тоже небось мимо не прошел бы. Между прочим, действительно не плохо было бы выпить бутылочку пива похолоднее. Очень уж жарко сегодня. Но как-то неудобно, отказавшись от приглашения, сразу вслед за ними появиться в ресторане. Придется маленько обождать.
Огнев вновь повернулся к окну.
Незаметно сгустились сумерки. Подкрался вечер.
Начал накрапывать дождь, и на стекле появились косые полоски.
…Проходя из вагона в вагон, минуя жутковато лязгающие под ногами переходы, Жора галантно подавал Ане руку и торопливо поддерживал ее, когда вагон неожиданно наклонялся.
Улучив момент, Борис недовольно буркнул Ане:
— Тебе, кажется, нравится, что этот пижон…
Он не успел закончить. Шедший впереди Жора раскрыл перед Аней дверь вагона-ресторана.
В обоих застекленных отсеках столики оказались занятыми. Пришлось подождать.
Борис рассеянно наблюдал, как за высокой буфетной стойкой суетилась полная женщина в белом халате, как перебегала от столика к столику с подносом в руках молоденькая официантка.
Здесь, в вагоне-ресторане, Бориса охватило какое-то странное ощущение необычайности происходящего. Казалось бы, вот сейчас он удобно сидит за уютным столиком, выбирает себе закуску в коротком, но все же ресторанном меню, кругом люди спокойно едят, разговаривают, смеются. Но в это же время и он, и эти люди вокруг, и столики, за которыми они сидят, и хорошенькая официантка безостановочно несутся в вечерней тьме, сквозь ветер и дождь. И дробный стук колес под полом, мерное раскачивание вагона, гудки паровоза все время напоминают о стремительности этого движения.
Тем временем Жора уже сделал заказ, и за столиком завязался разговор.
— Смотрите-ка, — сказала вдруг Аня, с улыбкой кивнув на дверь вагона и шутливо погрозив пальцем. — Пришел все-таки мой сосед.
Огнев, усаживаясь за столик, добродушно кивнул ей в ответ.
В это время в противоположном конце вагона, за стеклянной перегородкой, при взгляде на Огнева неожиданно насторожился плотный, средних лет человек в хорошо сшитом летнем костюме. Несколько секунд он сидел неподвижно, низко опустив над тарелкой голову. Потом на грубоватом, сильно обветренном лице его мелькнула пьяная усмешка.
Привычным движением он потер пальцем за ухом, где начиналась и уходила под ворот пестрой рубахи тонкая полоска шрама. Потом, очевидно захваченный какой-то дерзкой мыслью, человек этот поспешно ощупал карманы, достал огрызок карандаша и, вынув из стакана бумажную салфетку, принялся что-то быстро писать на ней. Затем он сложил салфетку, надписал сверху и подозвал официантку:
— Получи-ка с меня, красавица.
Девушка улыбнулась и быстро подсчитала столбик цифр в своем блокнотике. Человек протянул деньги, но сдачу не принял.
— Лучше ты мне окажи услугу, — доверительно понизив голос, сказал он. — Видишь, во-он сидит один в сером костюме?
Девушка проследила за его взглядом и кивнула головой.
— Вот ему передай-ка эту писульку.
Человек протянул записку и, как только официантка отошла, грузно поднялся со стула, задев рукавом пустой графин из-под водки.
В ожидании заказа Огнев проглядывал газету.
— Вам просили передать, — услышал он над собой голос официантки.
Огнев быстро поднял голову и, не разворачивая записки, сказал:
— Кто?
