— Вы выбрали неверный тон для разговора, — сказал он. — А нам все-таки придется познакомиться и поговорить.
Дина сердито сузила глаза:
— Сперва верните мне письмо. Иначе я…
— Пожалуйста.
Сергей достал из папки конверт и протянул ей.
Девушка, очевидно, не ждала с его стороны такого поступка и настороженно взглянула на Сергея. Нет, она не поверила в его порядочность или доброе отношение. Она решила, что тут кроется какая-то уловка, желание задобрить ее, обмануть, и насмешливо спросила:
— Вы уже выучили его наизусть, конечно?
Сергей пожал плечами:
— Видите ли, то, что я хочу вам сказать и о чем спросить, может быть, и имеет отношение к этому письму. Но я бы все это сделал, и не прочтя его.
— Ну что ж, — небрежно ответила Дина, — теперь можете говорить что угодно и спрашивать тоже.
Она сделала движение, чтобы разорвать письмо.
— Напрасно, — остановил ее Сергей. — Вы же хотели его послать. Вот и пошлите.
— Да? Интересно, каким образом?
От враждебного тона она перешла к ироническому. Сергей улыбнулся:
— По дороге домой. Это самое удобное.
— Что… вы говорите?…
Девушка была так изумлена и растеряна, что даже не смогла обрадоваться, не смогла сообразить, что произошло.
— Я вам сейчас все объясню, Дина. То есть, простите…
— Ах, все равно! — нетерпеливо прервала она. — Дина так Дина.
— Ну так вот. Вас арестовали неправильно. Выражаясь юридическим языком, в ваших действиях нет признаков спекуляции. И следователь получит за это взыскание.
— Но он сказал, что это письмо…
— Письмо не улика, — покачал головой Сергей. — Из него я только понял, что вы хотите жить честно, не бояться и не прятаться, как раньше. Ну и еще, что, по вашему мнению, вы должны быть за что-то наказаны. За что, я пока не знаю. И должны ли, это еще тоже вопрос. Ну, а что касается ваших отношений с тем человеком…
— Это мое дело! — запальчиво воскликнула девушка.
— Вот именно.
— Знаете. — Она пристально посмотрела на Сергея. — Я не ждала от милиции такой скромности и: такой… самокритики.
— Ошибки надо признавать, — сказал Сергей, — исправлять их и стараться не повторять. Больше ничего не остается делать. Ну, пожалуй, еще наказать виновников. Это тоже необходимо в профилактических целях.
— А я… А мне что остается, по-вашему?
— Вероятно, то же самое, — улыбнулся Сергей.
— Да, вам легко говорить…
Девушка сидела все так же прямо, на самом кончике стула, обхватив руками колени, и, хмурясь, смотрела в окно.
Сергей видел, какая борьба происходит с ней: говорить или не говорить о том, что она знает, что мучает ее, не дает покоя, не позволяет жить открыто и честно. Но если она заговорит, то неминуемо подведет того человека. А она его любит. Любит, вот в чем дело.
— Скажите, Дина, — неожиданно спросил он. — За чем вы продавали эти кофточки?
— Что? — девушка оторвала взгляд от окна и посмотрела на Сергея. — Что вы сказали?
Сергей повторил.
— Нужны были деньги. — Она пожала плечами.
— Мне кажется, вы впервые продавали свои вещи, да?
— Да. Ну и что?
— Значит, раньше вы не нуждались в деньгах?
— То было раньше. И потом…
Она запнулась.
— Вы не хотите больше тех денег?
— Допустим…
— Или просто у вас больше их нет?
— Вы намекаете на мое письмо? — Она покраснела.
— Да.
— Ну так знайте: они мне не нужны. Понимаете? Они мне отвратительны! И я… И он меня не бросил. Его заставили. Вот и все. И больше я вам ничего не скажу.
— Зато я вам могу сказать, когда и почему это случилось.
— Вот как? — Она приподняла одну бровь. — Интересно.
— Вы это, конечно, и сами знаете, — продолжал Сергей, — но я все-таки скажу. И скажу, почему я это знаю.
При последних его словах в глазах девушки мелькнул испуг.
— Почему же? — еле слышно прошептала она.
— Он больше не пришел к вам после одного события и из-за него. Этим событием, Дина, было убийство Толи Гусева.
Она так побледнела, что лицо ее стало как будто мраморным и под кожей проступили синие жилки.
— Нет!.. — с отчаянием воскликнула она, подняв тонкую руку и словно защищаясь ею от кого-то. — Нет! Он тут ни при чем!
— Возможно. Но почему убили Толю, вы догадываетесь?
— Откуда я могу знать…
— Ну что ж. Тогда я вам скажу. — Сергей сделал паузу, потом медленно добавил: — Это убийство легко объяснить ревностью.
— Что вы, — слабо улыбнулась Дина. — Он знал, что я люблю только его. Он просто нас познакомил. Ведь они были друзьями. А Толя…
— Влюбился?
— Да…
Она произнесла это так тихо, что Сергей скорее догадался, чем услышал.
«Были друзьями»… Но у Гусева был только один друг, который мог это сделать, — Карим! И какой-то Карим связан с Рожковым, убийцей Гусева. Так неужели?… Да, да, это не совпадение, это один и тот же человек! Конечно, один и тот же!
Открытие пришло внезапно, как всякое открытие, как озарение. Будто проскочила искра — и разрозненные элементы вдруг соединились в цепь. И она куда-то ведет, эта цепь.
— Влюбился… — повторил Сергей. — Это повод для ссоры. И они поссорились?
— Нет, они не поссорились…
— Но ведь Толя ушел от семьи. Значит, у него появилась надежда?
Закусив губу, Дина напряженно смотрела в окно.
— Вы подарили ему свою карточку, — продолжал Сергей. — На добрую память. Об этом тоже знал… Карим?
Она повернулась так стремительно, словно ощутила ожог.
— Знал! Он все знал! Я ничего от него не скрывала.
— Но тогда…
— Что «тогда»? Что?… — Она вся подалась вперед и теперь смотрела на Сергея с отчаянной
