было никаких мыслей.
— Знаете, я ожидала увидеть ваше имя на обложке, — наконец призналась Грейс, чувствуя себя бесконечно глупо.
Вопреки ее ожиданиям, лицо Реда не смягчилось в понимающей улыбке. Как раз напротив.
— Указания насчет автора являются ограничениями, — строго заявил Ред. — Увидев на обложке мою фамилию, читатели пришли бы к разнообразным поспешным выводам. Это очень важная книга. Книга, о которой читатель должен самостоятельно составлять свое мнение.
Грейс задумалась над его словами. Определенно, в чем-то Ред прав. Приходят ли читатели к поспешным выводам, увидев на обложке фамилию Диккенса? Ну да, естественно, причем, как правило, к положительным. Но обойтись вообще без фамилии автора?..
— Можно было бы напечатать книгу анонимно, — предложила Грейс. — Как было в случае с «Основными цветами».
Ред покачал головой, и Грейс попыталась подыскать какие-нибудь причины с ним согласиться. В конце концов, неудача при первой же встрече с одним из самых популярных голливудских актеров вряд ли произведет хорошее впечатление на Билли Дьюка. Возможно, Ред прав; скандальный рассказ о закулисных делах Голливуда обязательно будет хорошо раскупаться, что бы ни было на обложке. Как только пройдет слух, что под этой простой белой обложкой скрываются самые пикантные сплетни, опубликованные за последние годы, книгу начнут расхватывать как горячие пирожки.
Но у «Основных цветов», по крайней мере, было название. Более того, название, однозначно указывающее, что эта книга — политическая драма. А обложка книги Реда Кемпиона указывала только на вопиющий типографский брак.
— Отсутствие названия… это весьма интересно, — неуверенно произнесла Грейс.
— Да, не так ли? — тотчас же выпалил Ред.
Грейс поймала себя на том, что не может больше выдерживать его пронзительный сапфировый взгляд, гипнотизирующий своим сиянием, затопленный светом. Она обратила внимание на то, что Ред сел напротив окна — умышленно? Определенно, эффект был потрясающий. В жизни Ред казался еще красивее, чем на экране, даже в ярком свете у него на лице не было видно ни единой морщинки. Загорелая, гладкая, здоровая кожа обтягивала изящные кости без единой складки. Грейс была зачарована. И все же она нашла в себе силы спросить:
— Вам не кажется, что название помогло бы успеху книги? Дало понять, о чем она?
— Моей книге название не нужно, — со стальной небрежностью в голосе бросил Ред. — Названия являются ограничениями. Эта книга должна стоять на своих собственных ногах, повинуясь только своим законам.
Во имя всего святого, о чем может быть эта книга? Ред говорил о ней так страстно, как будто она была вешнее, чем Библия и Коран вместе взятые. Странный взгляд на закулисный рассказ о «Фабрике грез», какими бы сейсмическими ни были откровения.
— Читатель должен подойти к этой книге с открытым, незашоренным взглядом, — добавил Ред. — Это девственно чистый опыт.
Его горящие глаза не отрывались от лица Грейс. Она чувствовала себя как под гипнозом.
Грейс попыталась разобраться в словах Реда. Как голливудскую любовную историю можно назвать девственно чистым опытом? Скорее, подошла бы формулировка «похотливая распущенность». Если только Ред не имел в виду героиню, лишившуюся девственности по ходу действия книги. Возможно, в этом все дело.
— Эта книга, — тихим, проникновенным голосом объявил Ред, — очень важна. Она о том, о чем должен узнать весь мир. И я должен знать, — добавил он, смотря на Грейс так пристально, как смотрел на своих закаленных, преданных воинов полководец из «Легионера», — готовы ли вы принять брошенный вам вызов. Мне кажется, готовы.
Не повторил ли Ред дословно свою реплику из фильма? По крайней мере, подобно воинам из фильма, Грейс внезапно захлестнуло отчаянное, непреодолимое желание оправдать доверие. Она поймала себя на том, что готова идти за этим мужчиной хоть на край земли.
— Я сделаю все, что в моих силах, — дрогнувшим от волнения голосом произнесла она.
И, подобно экранным легионам, была вознаграждена улыбкой, от которой замирало сердце.
— Я хочу выпить за это! — воскликнул Ред.
Теперь они оба были морально заведены, готовы к битве. Грейс не удивилась бы, если б сейчас Ред накинул плащ из овечьей шкуры и решительным шагом удалился из комнаты, но он вместо этого не менее решительной походкой направился к мини-бару. Точнее, к макси-бару, решила Грейс, увидев за дверцей великое множество самых разнообразных бутылок. Ред выбрал одну с горлышком, обернутым золотой фольгой.
— Мы выпьем на веранде, — объявил он.
Веранда, как вскоре выяснила Грейс, представляла собой нечто большее, чем простой балкон. И уж тем более не площадку, выступающую из стены за окном. Окруженная балюстрадой, утыканная миниатюрными деревьями в кадках, обставленная деревянной садовой мебелью, веранда простиралась во всю ширину крыши отеля.
— О! Какой потрясающий вид!
Грейс была поражена панорамой города. Прямо внизу раскинулся сад Тюильри, с большим колесом обозрения вдали, искрящимся яркими огоньками, и стрелой обелиска перед ним. Справа был Пантеон, а за ним — о да! — собор Парижской Богоматери, чьи строгие, мрачные башни горели в последних лучах догорающего солнца.
Предлагая Грейс бокал с танцующими пузырьками, Ред коснулся ее руки. По всему ее телу разлился электрический разряд напряжением в десять тысяч вольт. Снова почувствовав тонкий восхитительный аромат лимона, Грейс вдохнула полной грудью, жадно ловя носом сладостное мгновение.
— За публикацию Книги, — тихо произнес Ред, пристально глядя на нее.
— За Книгу, — пробормотала Грейс, в оцепенении поднимая бокал.
Неужели это происходит с ней наяву?
— И за наше сотрудничество, — добавил Ред тихим, проникновенным голосом, затронувшим что-то очень приятное у нее в душе.
— За нас… я хотела сказать, за наше сотрудничество.
Сделав глоток, Грейс едва не подавилась, вдруг осознав, что до сих пор не имеет понятия, о чем Книга. То, что находилось под белой обложкой, оставалось для нее полной тайной; и тем не менее, подумала Грейс, глядя Реду в глаза, она уже была бесконечно предана этой книге. Как были преданы легионы своему предводителю в исполнении Реда.
Все ее нервные окончания дрожали от ощущения близости Реда, стоявшего, облокотившись на балюстраду, не отрывающего от нее взгляда. Внизу в сгущающихся сумерках мерцали и двигались миллионы парижских огоньков. Были видны ровные линии улиц, сливающиеся красные и белые полосы Елисейских Полей. Грейс поймала себя на том, что ситуация до абсурда романтична. В ней было что-то возвышенное, нереальное. Как будто все это происходило в кино.
Это впечатление лишь усиливалось тем, что напротив стояла настоящая кинозвезда, неотразимо красивый мужчина. Грейс недоверчиво поднесла к губам золотистый бокал, словно шампанское могло вернуть ее к реальности. Закрыв глаза, она постояла так, затем открыла их; Ред по-прежнему был рядом. А за ним паутиной драгоценных камней искрился Город света.
— Как здесь замечательно, — прошептала Грейс.
— Рад, что вы одобряете мой выбор.
— А вид отсюда… даже не могу выразить словами. Живой путеводитель. Все как на ладони. Можно сидеть тут, завтракая, и решать, куда отправиться сегодня. Тут Лувр. Там Пантеон…
— Наверное, — пожал плечами Ред.
Грейс с удивлением отметила, что его нисколько не воодушевила подобная перспектива.
— А где вы были сегодня? — Несмотря на робость, ей вдруг захотелось узнать, как он живет. Чем занимаются кинозвезды в свободное от съемок время. — В Лувре?
— Ха-ха, очень смешно, — издал похожий на короткий лай смешок Ред.
