выражение тотчас же сменилось тревогой, когда мужчина увидел решительно направляющуюся к нему Грейс.
— Почему вы перенесли время выступления Генри Муна? — громким шепотом спросила она у него.
— Тсс, — зашипела на нее стоявшая перед ней блондинка с челкой.
Под оглушительные аплодисменты на сцену вышла темноволосая женщина в джинсах и красной футболке с броской надписью «У меня есть клитор», выведенной блестящими буквами.
— ДОБРОЕ УТРО, МЕНЯ ЗОВУТ МЭРИЛУ ХОНИГСБАУМ! — выкрикнула она с каркающим нью-йоркским акцентом.
Толпа взвыла от восторга.
Грейс вопросительно подергала Мятый Костюм за рукав.
— Простите, вы не могли бы объяснить, почему перенесли выступление Генри Муна?
— МЫ СОБРАЛИСЬ ЗДЕСЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ ЕДИНЕНИЯ СО СВОИМИ ВЛАГАЛИЩАМИ! — крикнула Женщина с Клитором. — ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СЛИТЬСЯ СО СВОИМИ КЛИТОРАМИ!
Ее слова были встречены воплями и криками.
— Его не перенесли, — рассеянно бросил Мятый Костюм, не отрывая глаз от сцены. — Его вообще сняли.
— Сняли? — Голос Грейс повысился до истеричного визга.
Блондинка, обернувшись, бросила на нее сердитый взгляд.
Мятый Костюм кивнул.
— Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ ОТВЕТИЛИ НА ОДИН ВОПРОС, — кричала Женщина с Клитором, обращаясь к собравшимся. — ЕСЛИ БЫ ВАШ КЛИТОР НОСИЛ ГОЛОВНОЙ УБОР, КАКОЙ БЫ ГОЛОВНОЙ УБОР ОН ПРЕДПОЧЕЛ?
— Французский берет! — взревела Блондинка с Челкой.
— Почему? — крикнула Грейс, обращаясь к Мятому Костюму.
— А почему бы и нет? — проорала Блондинка с Челкой, стремительно оборачиваясь к Грейс.
Ее глаза безумно сверкнули. Попятившись назад, Грейс наступила на ногу кому-то, кто стоял у нее за спиной.
— Ой! — воскликнул кто-то голосом автора «Мандолины капитана Корелли».
— Мантилью! — крикнули в толпе.
— Стальной шлем! — крикнул кто-то другой, вызвав всеобщее веселье.
— Послушайте, мне необходимо с вами переговорить, — не отставала Грейс от Мятого Костюма, таща его к выходу из шатра. Если верить значку, его звали Найджел. — Я не могу понять, в чем дело, — прошептала она. — Вы смерть как хотели заполучить Генри Муна и «Сосущих камни» на фестиваль. Более того, я четко помню, вы сказали, что он зарядит своих слушателей электричеством, и ничего столь интересного у вас не было уже тысячу лет.
— Да-а, — подтвердил Найджел. — Но это было до того, как мы поняли, о чем его книга. Надеюсь, вы войдете в наше положение.
Он беспомощно пожал плечами.
— Но я же направила вам краткую аннотацию, — возразила Грейс. — «Индиана Джонс во плоти», — процитировала на память она. — «Хемингуэй нового тысячелетия».
— Ммм, — замялся Найджел. — Исследователи. Просто все дело в том, что теперь они… как бы это выразиться? — Он потер подбородок. — Наверное, теперь они просто не вызывают такого интереса, как прежде.
— «Захватывающее повествование о том, как человек совершил в одиночку опасное путешествие, пытаясь отыскать затерянное племя»? — с упрямой настойчивостью продолжала Грейс сквозь стиснутые зубы.
Если не считать упоминания о дизентерии, она гордилась этой аннотацией. Воспламененная собственным восторгом, она приложила все силы, чтобы как можно лучше представить книгу, никак не тянувшую на сенсацию.
Найджел кивнул:
— Да… в общем, сейчас я все это уже знаю. Но… гм… полагаю, мы… как бы это сказать… зациклились на названии — понимаете, в такой спешке никто просто не успел прочитать всю аннотацию. Ну и… гм… полагаю, мы пришли к чересчур поспешным выводам.
В его голосе прозвучали безошибочные нотки смущения.
— К каким выводам? Во имя всего святого, о чем, по-вашему, «Сосущие камни»?
— Гм… ну… полагаю, мы как бы решили, что книга посвящена… гм… ну, девочкам-группи.
— Девочкам-группи? — ахнула Грейс. — Тем, что постоянно преследуют рок-идолов и стремятся при первом удобном случае залезть к ним в постель?
Найджел упорно не отрывал взгляда от ее ног.
— Ну, если точнее, поклонницам «Катящихся камней». Понимаете, нас ввело в заблуждение название. «Сосущие камни». Мы подумали… ну, вы понимаете…
Грейс отчаянно боролась с неудержимым желанием забить Найджела до смерти колышком от шатра.
— Но почему вы так долго тянули? — спросила она. — Почему выступление Генри Муна было отменено только сегодня утром?
— Мы не догадывались, в чем дело, до тех пор, пока не увидели автора, — наконец повернул к ней лицо, искаженное стыдом, Найджел. — Видите ли, мы считали, что Генри Мун — это женщина.
— Женщина?
— Ну да, Генриетта. Вполне простительная ошибка…
Он беспомощно улыбнулся.
— Ну да, совершенно простительная. — Голос Грейс стал тихим от бешенства.
«Абсолютно простительная, если ты полный дурак с головой, набитой дерьмом», — мысленно добавила она.
— Кли-тор! Кли-тор! Кли-тор! — громко скандировали набившиеся в «Шпигель-шатер» женщины.
Заведенные до предела Мэрилу Хонигсбаум, они, судя по всему, находились на пути к единению со своими влагалищами.
В этом Грейс с ними было не по пути. Она бросилась прочь от шатра, чтобы сообщить ужасную новость Генри, и ей в нос ударил сильный запах навоза.
Всю обратную дорогу в поезде Грейс не могла смотреть Генри в глаза. Она уже давно перестала ощущать стыд каждой порой и каждым нервным окончанием; поры и нервные окончания больше не воспринимались по отдельности. Они слились друг с другом, превратив тело Грейс в одно покрывало стыда. Решительно отвернув пылающее лицо к окну, она смотрела на пробегающие мимо поля и пасущихся коров, таких спокойных и мирных в сравнении с ней. «Эх, если бы только я была коровой, — тоскливо думала Грейс. — Кем угодно, только бы не сотрудницей рекламного отдела издательства!»
Однако самым страшным было невозмутимое, жутко рассудительное отношение Генри к случившейся катастрофе.
— Но это же совершенно понятно, — настаивал он. — Ну да, разумеется, в идеале организаторы могли бы прочитать книгу, но мне понятно, почему они решили, что рассказ о девочках-группи соберет толпы поклонников. Сейчас никому нет дела до исследователей. Ей-богу, мне нужно писать о чем-нибудь другом. Быть может, — добавил он, грустно скривив большой рот, — будет лучше, если я стану писать «мужские» романы. Майк Блоук определенно кое-чего добился. В конце концов, именно здесь можно сделать деньги.
Генри был невыносимо весел и постоянно сыпал шутками, пытаясь подбодрить Грейс. Когда поезд наконец — Грейс, отчаянно желавшей бежать с места своего позора, к этому времени уже казалось, что они путешествуют несколько недель, — дотащился до вокзала, Генри даже выдернул из ее вертикального чемодана длинную металлическую рукоятку, сделав вид, что это бомба. Все находившиеся на перроне рассмеялись — за исключением Грейс. Она укрепилась в мысли, что необъяснимо хорошее настроение Генри вызвано тем, что он в душе смеется над ней. Ну, разумеется, смеется. И разве его можно в этом
