сухо, совсем сухо. А ведь дождь шел уже второй день. Выходит, машина стояла все это время здесь после неудачной попытки ремонта в автохозяйстве, которое обнаружил Лосев. Через весь город приехали сюда. Другого двора не нашли, поближе? Интересно…
— Ну, что, Игорек, есть улов? — подошел к нему Виталий, выпрыгнув из кузова и отряхиваясь. — У меня пусто.
Игорь коротко сообщил о своих находках.
— Машина здесь стоит не меньше двух суток, — заключил он. — Капуста совсем высохла.
— М-да. Короли и капуста, — задумчиво согласился Лосев. — Капуста есть, где, спрашивается, короли?
— Надо работать, — сказал Игорь. — Тогда будут и короли. А начнем с того, что машина стояла тут двое суток. Это, милый мой, весьма интересно, я тебе скажу.
— Да, интересно, — согласился Виталий и добавил. — А, ведь, Леша все-таки пальчики нашел. Представляешь?
— Где нашел?
— На ручке правой дверцы. Правой, — с ударением повторил он. — Скорей всего не водитель оставил.
— Точно, — согласился Откаленко. — А еще чего нашли?
— Окурки. Их Леша заберет. Похоже, курили трое.
— Вернее, двое.
— Нет, именно трое, — поправил его Лосев. — Ну, Леша, конечно, уточнит. Слюна там, отпечатки зубов. Да и сорта курили разные. Шоферяга тот, видимо, «Беломор» тянул, второй, пижон в шляпе, — скорей всего «Мальборо», ну, а кто-то третий — «Герцеговину», причем один только окурок ее обнаружили, а тех в пепельнице много оказалось, доверху забита была.
— Забыли, выходит, про нее, — укоризненно произнес Откаленко и спросил: — Следователь-то где?
— Куда-то срочно выехал, — ответил Лосев. — Пока по его поручению работаем. Спешное, ведь, дело-то.
— А понятые видели отпечатки пальцев, окурки?
— Вон они, орлы, стоят, — указал Виталий на двух парней. — Глаза молодые, все видели. Порядок знаем.
— Да-а, — вздохнул Откаленко. — Интересный вопрос: почему она тут стоит?
— Тут они, видно, и груз на другую машину перебросили.
— Скорей всего. Но полагалось бы в таком случае с этого места отогнать.
— А знаешь, почему не отогнали?
— Ну?
— Не заводится. Слышал, я стартер гонял? Подачи нет. Ну, и ничего не оставалось, как бросить. Вот, — Лосев поднял палец, — сколько случайностей людей ждет. Как ни рассчитывай, а все в жизни предусмотреть невозможно, — он невольно вздохнул.
Игорь недобро усмехнулся.
— Ты еще их пожалей, сукиных детей.
— Да это я так. A вот вокруг этого магазина надо будет поработать, как полагаешь?
— Так и полагаю. Участковый-то где?
— Вон стоит.
Они подошли к стоявшему поодаль участковому инспектору, и Откаленко сурово спросил:
— Почему вы, товарищ Козырев, раньше эту машину не обнаружили, что помешало?
— Да был я тут, — виновато ответил инспектор. — Сразу, как нам объявили. Не было ее. Ну, а вчера, признаться, уже не забежал. Руки не дошли. А сегодня, вот, рабочие и указали. Говорят: «Приблудная». Ну, тут уже я как взглянул…
— Владимир Прокопьевич, — вмешался Лосев, — а людей около нее рабочие не заметили случайно, не спрашивали?
— Говорят, не заметили.
— А груз в ней был какой?
— Вот не спросил. Да можно сейчас…
— Не надо, — все так же сухо и неуступчиво сказал Откаленко. — Теперь уж мы и сами спросим. Обо всем.
Оперативное совещание Цветков начал хмуро.
— Обыграли они нас. Скажем прямо, объегорили. Досадно.
— Это еще только первый период, Федор Кузьмич, — живо откликнулся Лосев. — Вся игра еще впереди.
— Наши и первый период никому не проигрывают, — буркнул Откаленко.
В эти дни по телевидению чуть не каждый вечер передавали матчи на первенство мира по хоккею, и молодые сотрудники переживали каждую игру.
— Теперь у них психологический перевес, — вставил Шухмин.
— Ну, ладно вам, — проворчал Цветков. — Психологический перевес всегда на нашей стороне. Не игру ведем. Давайте думать. Какие у нас появились ниточки в этом деле? Машина отпадает. Раз они ее бросили, значит, где-то угнана, только и всего. Не сегодня, так завтра найдется хозяин. Но место угона нам тут ничего не даст. Что мы еще имеем?
— Вторую угнанную машину, — сказал Шухмин. — Уже московскую.
Цветков кивнул.
— Верно. Так что здесь хозяин быстрее найдется. Если она, конечно, угнана. Если не по сговору получили. Так. Значит, машина. Что еще? Давай, Лосев.
— Есть все же ниточки, Федор Кузьмич, — убежденно сказал Лосев. — Первая — это тот самый Сева, хирург. Ему Маргарита Евсеевна все рассказывала.
— А про него что рассказала? — спросил молодой сотрудник Виктор Усольцев.
— Ничего она про него не знает, — покачал головой Лосев. — Только, что хирург…
— По его словам, — недоверчиво заметил Откаленко.
— Ну, да, — согласился Лосев. — Еще знает, что зовут Сева. И номер телефона. Домашний. Я этого парня видел.
— И что? — поинтересовался Откаленко. — Ты ж психолог.
— Не понравился.
— Это уже кое-что, — Откаленко усмехнулся. — Вообще-то тебе все нравятся, как правило.
— Давай дальше, Лосев, — строго сказал Цветков. — Какие еще ниточки имеем?
— Еще две тянутся к тому самому Диме. Ну, который в шляпе был. Возможному Диме, я бы сказал.
— Почему «возможному»? — поинтересовался Усольцев.
— Слишком он легко себя назвал там, на заводе.
— А, просто трепач, — махнул рукой Шухмин.
— И это возможно.
— Что к нему тянется? — все так же строго спросил Цветков. — Вы, милые мои, не растекайтесь пока по сторонам.
— Тянутся к нему две ниточки, — продолжал Виталий. — Одна от «Березки», от администратора Нины. Она его знает, хоть и не призналась. Вот и Златова так считает. Она с ней говорила.
Лена тоже присутствовала на совещании, снова превратившись в «училку» к решительному неудовольствию Лосева. И при последних словах Виталия все посмотрели на нее.
— Да, — подтвердила Лена. — Она его знает. Но признаться в этом почему-то боится. И это странно.
Цветков кивнул.
— Верно. Значит это, будем считать, первая ниточка. А вторая? — он посмотрел на Лосева. — Она
