— Погоди, — ответил тот, не отрывая глаз от быстрых рук женщины. — Ищем тут записку.
Наконец женщина нашла то, что искала.
— Вот она, — и, с усилием приподнявшись, передала Цветкову скомканную бумажку.
Три головы поспешно склонились над ней.
В записке была только одна корявая строчка: «Место старое тихие встречи». Бумага была пожелтевшей от времени, с обтрепанными краями, чернила на ней чуть выцвели.
Все трое молча переглянулись.
Потом Виталий неуверенно произнес:
— Странно… знакомые какие-то слова…
Они торопливо и благодарно простились с худенькой женщиной в синем халате. Та в ответ лишь хмуро кивнула им.
— Чего уж там… Ладно…
Шел второй час ночи. Все трое валились с ног от усталости и пережитых волнений.
Но Цветков неожиданно сказал:
— Придется, милые, еще поработать. Как-никак идем по горячему следу. Ему негде ночевать, кроме как на другом вокзале. Ясно?
— Куда яснее, — немедленно согласился Откаленко.
— И теперь он в бежевом костюме, — добавил Лосев.
Они прошли в комнату дежурного и вызвали оперативную машину.
Пока ее дожидались, Цветков сказал:
— В Москве девять вокзалов, так? Этот и Казанский отбросим. Остается семь.
Потом связались по телефону с дежурными этих вокзалов, попросили до приезда оперативной группы взять под наблюдение комнаты для транзитных пассажиров и сообщили на всякий случай приметы интересующего их человека.
Машина пришла раньше, чем успели связаться со всеми вокзалами. Предупредить остальных попросили дежурного лейтенанта.
…Уже начинало светать, когда Цветков и его сотрудники вышли на пустынную маленькую площадь перед Савеловским вокзалом. Около низенького палисадника у стоянки такси сиротливо притулились две машины с зелеными фонариками. Водители их крепко спали. На широкой лестнице, ведущей от платформ к выходу в город, появилось несколько человеческих фигур: видно, первый утренний поезд уже пришел в Москву.
— Сюда можно было и не ездить, — с досадой сказал Виталий.
— Никуда можно было не ездить, — поправил его Откаленко.
Цветков покачал головой.
— Нет, милые, всюду надо было ездить. Теперь версию насчет комнат для транзитных пассажирюв на сегодня можно отбросить. Со спокойной совестью. А раньше как? Не простили бы себе, если что.
Они разбудили дремавшего в машине шофера.
— С утра займемся другой версией, — сказал через плечо Цветков, тяжело опускаясь на переднее сиденье. — Насчет тихих встреч… — И добавил, обращаясь к шоферу: — Давай, Коля, развези-ка нас по домам. Спать осталось… — он посмотрел на часы, — всего ничего. А дел завтра невпроворот.
— Добрые люди уже седьмой сон видят, — усмехнулся Виталий.
— У добрых людей уже будильники звонят, — снова поправил его Откаленко. — Дал бог работку…
— Зато любимый город может спать спокойно, — отозвался Виталий.
Всех неудержимо клонило ко сну. Но когда Цветков заговорил о предстоящих делах, сон сам собой улетучился.
Игорь удивленно заметил:
— Скажи пожалуйста! Как будто второе дыхание появилось.
— Не. Это уже последнее, — усмехнулся Лосев.
Надо было все обдумать и обо всем условиться, поэтому решили собраться утром пораньше.
— Выспимся, милые, потом, — сказал Цветков.
И Виталий беспечно добавил:
— На том свете скорей всего.
— Юмор у тебя что-то не тот, — отозвался Игорь. — Не наш в общем юмор. — И, обращаясь главным образом к Цветкову, добавил: — А что, ниточка все-таки не рвется, тянется. Вопрос только — куда?
К середине следующего дня многое прояснилось. Откаленко привез спецсообщение о побеге из места заключения некоего Григория Сердюка по кличке «Поп». Приметы тоже совпадали.
Цветков, надев очки, внимательно прочел сообщение, затем удовлетворенно сказал:
— Наш, — и посмотрел поверх очков на Игоря. — Какие есть данные?
— Осужден за вооруженный грабеж с убийством. Судимость четвертая.
— Последний раз где судим?
— В Снежинске. В Москве связи не установлены.
— Та-ак. Опасный тип.
Потом приехал Лосев и сообщил, что у инженера Егорова, следовавшего поездом из Хабаровска, были похищены документы и деньги. Инженер ехал с семьей из Якутии.
— В ужасном положении люди, — волнуясь, говорил Виталий. — В Москве ни родных, ни знакомых. С детьми. Собирались потом ехать на юг, отдыхать. За три года первый отпуск.
Откаленко мрачно произнес:
— Паразит! Добраться бы до него, пока он все деньги не просадил.
— Вот об этом и подумаем, — сказал Цветков и, в свою очередь, спросил: — А им что же, и помочь некому?
— Ну как так некому! Министерство там чего-то им выдаст, наверное. На обратную дорогу. А отдых пропал.
— Ладно. Давайте думать, — тряхнул головой Цветков.
Он снял очки, откинулся по привычке на спинку стула и пытливо посмотрел на Виталия.
— Значит, «тихие встречи». Это что такое?
Но тут, в самый неподходящий момент, дверь широко распахнулась и вошел Свиридов.
— Совещаньице? — осведомился он.
— Вроде того.
— А у меня к тебе разговор, Федор Кузьмич.
Цветков сказал сухо:
— Сейчас некогда. Сам знаешь обстановку. При тебе докладывал.
— Еще вчера надо было справочку составить.
— Ладно. Вечером. Горит тут все у нас.
— А за ней из управления скоро приедут.
— Что же со мной-то не сговорились?
— Это не обязательно. Вышестоящая инстанция. Да и застать тебя… Вон даже ночью машину держал.
— Такая работа.
— Работа работой, а порядок порядком. — Свиридов сердито засопел. — Словом, я доложу как есть. Учти. Потом не расхлебаешь.
Он грузно повернулся и направился к двери.
Цветков подождал, пока Свиридов ушел, и невозмутимым тоном продолжал, обращаясь к Лосеву:
— Итак, «тихие встречи». Что это, по-твоему?
Но Виталий не мог так сразу переключиться на деловой лад. Он весь кипел от возмущения.
— Я вас не понимаю, Федор Кузьмич! — запальчиво воскликнул он. — Долго этот Свиридов будет
