Эскимо с Хоккайдо

Это невозможно.

Однако благодаря научному прорыву на рубеже XXI века вы сможете пообщаться с великими людьми будущего, и они узнают о прошлом от движителей и сотрясателей нашей эпохи.

Как такое возможно, спросите вы?

Это называется «криоконсервация». Проект 2099 отбирает провидцев нашей эпохи, ключевых лиц из всех областей деятельности, от досуга и спорта до науки и политики, и предоставляет им шанс узреть будущее, в созидании которого они принимали участие.

Как это будет?

Люди, удостоенные статуса Провидцев, вносят материальный вклад в осуществление проекта, и криоконсервация гарантирует им место в будущем. Криоконсервация осуществляется охлаждением тела до — 196 °C непосредственно после смерти, чтобы свести к минимуму повреждение тканей. Тело пропитывается особыми криозащит-ными растворами, сохраняющими клеточную структуру основных органов и препятствующими образованию кристаллов льда, которые могли бы разрушить эту структуру. По завершении процесса пациента помещают в специально оборудованную камеру криоконсервации в нашем суперсовременном Криотории, расположенном в отдаленном районе Хоккайдо, и тщательно следят за ним, пока реанимация не станет технически осуществимой.

Возможно ли это на самом деле?

В прошлом люди задавали такой же вопрос по поводу высадки на Луну. Или по поводу вакцины от полиомиелита и даже о чем-то столь простом, как передача образа человека за тысячи миль по воздуху — изобретение, которое ныне известно всем под именем «телевидение».

Мы не можем предсказывать будущее, но провидцам нетрудно предугадать, что поразительный прогресс медицины уходящего века продолжится и в будущем. Скоро нанотехнологии позволят выправлять незначительные травмы и таким образом возвращать целиком сохранного пациента к жизни. Сегодня мы располагаем достаточными доказательствами того, что повреждение тканей во многом обратимо. Если сегодня мы сведем повреждение тканей к минимуму, мы получим замечательный шанс присоединиться к людям завтрашнего дня.

Провидец ли я?

Если вы читаете эту брошюру, ответ положительный. Мы делаем такое предложение только немногим избранным личностям. Мы не обращаемся ко всем состоятельным людям, но отбираем тех, кто внес существенный вклад в прогресс нашего общества.

Может быть, это чересчур элитарно?

Я не успел добраться до ответа. Кто-то возился с наружным замком.

Я схватил большую гитару, которая висела на стене у входа в ванную. Вишнево-красная полая «Гибсон». Красотка, из тех, которым дают женские имена. Я сорвал инструмент со стены, сжал гладкий кленовый гриф на манер фехтовальщика кэндо и спрятался за дверью.

Дверь приоткрылась, и я нанес удар.

Угодил точно в лицо. Вошедший уронил на пол два пакета с едой, попятился и врезался в брата. Еда и напитки растеклись по полу. Пахли они вкусно.

Маки оттолкнул брата в сторону и выдвинулся вперед — кулаки сжаты, к драке готов. Двигался он удивительно изящно, при его-то габаритах. Почему-то близнецы вырядились в парадные черные костюмы.

— Давай! — рявкнул он. — Врежь мне посильнее. Вперед!

— Не хочу я ни с кем драться, — ответил я, все еще стискивая гриф и отступая. — Это ошибка. Пожалуйста, отпустите меня.

Маки глянул на Аки. Аки стряхнул с волос пыль и обтер пиджак. Он уже забыл про удар в лицо. С точки зрения Аки, больше, чем на один удар, меня все равно бы не хватило.

— Он гоняется за драконом, — прокомментировал Аки.

— Бьет в большой Г-гонг, — подхватил Маки.

— Мчится на безымянном коне.137

— Целуется с сестрой Морфин.138

— С мистером Порошок!139

— С доктором Мне-Хорошо!140

— Потише, ребята! — Я уже допятился до кушетки. Близнецы пританцовывали, сшибая ногами стопки пластинок, и надвигались на меня, словно парочка кенгуру. — Вы даже не знаете, что тут происходит.

— Дело сделала игла, — декламировал Аки.

— Пыль дорогу замела,141 — продолжал Маки.

Они сужали круги, уже в полной боевой стойке. Я, пятясь, отступал за кушетку, крепко сжимая в руках гитару. Даже взмахнул ею, чтобы удержать кикбоксеров на расстоянии.

— Легче, — сказал Аки.

— Даже и не вздумай, — сказал Маки.

— Ты хочешь сделать мне больно?142

— Ты хочешь, чтобы я заплакал?

— Кончайте с этим дерьмом! — взвизгнул я, крепче прежнего стиснув гриф.

— В точности как Ёси, — выплюнул Аки, обходя кушетку и вжимая меня в телевизор. — Ёси терпеть не мог песенки восьмидесятых.

— В особенности во время ломки.

— В особенности геев, — уточнил Аки.

Если б я не ударил Аки, сейчас я бы уже ел. Я мог бы сперва подкрепиться, а потом уж попытаться бежать. Нет же, бросился напролом, и теперь два кикбоксера-тяжеловеса принимают меня за наркомана в бреду. Вот жизни пестрый маскарад.

Перемирие не могло продолжаться долго. Оно и не продолжалось.

Аки, будучи помельче и пошустрее, добрался до меня первым. На этот раз я нанес прямой удар, гриф «Гибсона» врезался ему в челюсть. Аки полетел на брата, они запутались ногами и оба рухнули на пол.

Когда они поднялись на колени, я резко опустил гитару, въехал Маки промеж плеч, в опасной близости от затылка, сделал «мельницу» в надежде повергнуть и меньшого Фудзотао, но Аки перехватил удар точным плечевым блоком. Гитара ударилась об изголовье кушетки, острый угол пришелся ровно в одну из прорезей.

От удара гитара раскололась.

Несколько длинных щепок остались торчать из грифа — разошлись веером, словно прическа Суды. Аки занес ногу для кругового удара, и я успел воткнуть щепку ему в бедро — стиль «вилы».

Аки завопил, как девчонка на рок-концерте.

Я выпустил гитару.

Маки попытался подняться, но не смог. Челюсть у него как-то болталась.

Гитара так и осталась в ноге Аки. Подавшись вперед, он еще глубже загнал обломанный конец себе в бедро, и гитара торчала под прямым углом, будто из окровавленной ноги вырос новый член. Прекрасные черные брюки были загублены вконец.

На лице Маки изумление сменилось яростью. Он поднялся-таки с полу. Похрустел суставами и разозлил меня, прорычав:

— Мамочка велела тебя вырубить.

Он рванулся вперед, я вспрыгнул на кушетку и, оттолкнувшись от этого трамплина, высоко взлетел.

Маки полетел следом. Массивная туша вытянулась, зависла горизонтально. Не хватало нам еще