На один миг Фарзой усомнился в способности совсем дряхлого «отца отцов» принять правильное решение. Вспомнились насмешливые слова Пифодора о «стариках, выживших из ума». Но, окинув глазами всех членов совета, он вспомнил, что здесь решение принимается только после длительного обсуждения вождями, а затем утверждается на многолюдном собрании воинов.
Наконец «отец отцов» опять поднял голову и спросил:
– Кто хочет говорить?
Поднялся один из вождей. Его лицо было изуродовано пятнистой болезнью.
– Много-много лет назад, – начал он голосом тихим, но внятным и проникновенным, – самые старые не помнят того времени, когда эллины прибыли к нашим берегам и на месте рыбачьего поселка основали город Херсонес… Потом они позавидовали счастью тавров и начали их теснить… Они напали на наше святилище у Бухты Примет и похитили самое дорогое, что имели тавры, – састер… Кумир Девы-Праматери, посланный нам с неба. Наши предки не смогли удержать в своих руках то, от чего зависели удача и благополучие племени. Деву украли, как толпа юношей крадет девушку из чужого племени, чтобы сделать ее женою одного из них… Только девушка, став женою, уносит в жилище мужа свои одежды и прялку, а Дева унесла с собою счастье и удачу таврского народа. С тех пор наш народ терпит поражения в войнах, видит, что количество дичи в горах становится меньше, да и сами тавры заметно уменьшились в числе. Так ли я говорю, о вожди?
Никто не шевельнулся. Оратор, сделав паузу, продолжал:
– А теперь херсонесцы призвали на помощь заморского царя и с его помощью продолжают теснить нас. Они в прошлом году перебили наших лучших воинов и построили крепость в горах. Им этого мало, – они только вчера напали на наш лагерь и убили наших сынов. Кровь их взывает о мщении. Я предлагаю набег на Херсонес!
– Смерть иноземцам! – взвизгнула старуха. – Смерть всем иноплеменникам!
Совет зашумел. Поднялся один из старейших вождей, что сидел справа от «отца отцов». Когда он заговорил, его дребезжащий голосок лился неровно и слабо, как вода из дырявого ведра.
– Слава погибшим в бою!.. Слава! Наши сыны погибли – это плохо. Я многое уже забыл… я стар, но помню, как тавры превращали окрестности Херсонеса в пустыню. Юноши будут отомщены, но как – пусть скажут другие. Я кончил.
Старуха вскочила на ноги. Ее глаза горели отраженным светом костра. Она закричала пронзительно, ударила костылем о землю.
– О вожди! Старые вожди с белыми головами и крашеными бородами! Где ваши сила и мужество? Они остались в прошлом. Но старость сильна мудростью. Где же она у вас? Неужели тоже в прошлом? Или совет старых разучился думать?.. Таврская кровь пролита, наша Дева служит эллинам! До каких пор будет это?!
Старуха захлебнулась от ярости, закашлялась. Передохнув, продолжала:
– Погибли наши молодые сыны, словно козлята, задранные волком. Их души теснятся сейчас здесь рядом, смотрят на нас и спрашивают друг друга: «Неужели наше племя не отомстит за нас, неужели нам не будет покоя?» Кровь за кровь! Я видела эллинов, их привели наши воины с берега моря. Я считала их! Я положила рядом столько камней, сколько пленных эллинов, а потом сорвала с дуба столько листов, сколько погибло наших воинов, и увидела, что пленных врагов больше, чем убитых тавров. Так пусть же они, эти чужаки, умрут у ног богини! Я жрица Девы и говорю вам: мой жертвенный меч звенит от нетерпения! Пусть будет много-много крови! Нужно заменить старые, объеденные птицами головы на кольях свежими!.. Мы плохо соблюдаем «закон отцов». Нужно делать так же, как делали наши отцы, – не выпускать живыми тех, кто перешагнул ряд священных камней, отделяющих земли тавров от земель наших соседей.
Теперь «мать матерей» походила на злобную фурию и вся трепетала от охватившего ее возбуждения и ненависти.
– Великая жрица говорит правильно!
– Правильно, да не все.
– Подождите, дайте сказать Агамару, он поднял руку.
Однорукий не спеша поднялся со своего места и сбросил с плеча греческий плащ. Свою речь он начал издалека:
– Мой род – не самый старший в племени, но не самый последний на поле боя. Я, Агамар, вождь своего рода и воспитатель юношей, также не самый старший среди вас и поэтому не хотел говорить первым… Однако то, что я скажу, да будет принято вами!.. Мы должны мстить за убитых сынов, это закон! Но «мать матерей», требуя жертв, словно забыла, что за долгие годы накопилось неотмщенных душ таврских больше, чем пальцев на руках и ногах у всех, кто здесь сидит! Разве они не требуют отмщения?.. Разве мы можем забыть о них? Нет, не можем! Чтобы сосчитать всех погибших, тебе, великая жрица, придется собрать листья со многих дубов. Более того, завтра мы будем иметь еще убитых, и опять они будут требовать отмщения. Так было на протяжении многих-многих лет, так будет продолжаться и дальше. До каких пор? Я повторяю твой же вопрос, «мать матерей»! Я хочу спросить: неужели мы, тавры, так и будем утолять нашу ненависть и творить месть, убивая случайных врагов, которых будет приносить нам море?
– Что ты предлагаешь?
– Пора набегов на Херсонес миновала. Мало пользы от того, что мы покажемся около стен города. Раньше мы сжигали виноградники и дома, построенные за городом, чем наносили грекам ущерб. А сейчас окрестности Херсонеса разорены прошлогодней войной, там нашим отрядам делать нечего. Не набеги надо делать, но разрушить город до основания!
– Куа! – не выдержали вожди.
– Но сами тавры этого сделать не могут. Мы слишком слабы и не умеем разрушать каменных городских стен. Мы можем разрушить Херсонес, соединив свои силы с войсками царя Палака. Нужно поддержать скифов, помочь Палаку воинами, вместе с ним идти под стены Херсонеса. Вот как мы должны готовить нашу месть.
– Правильно! – согласились многие.
– Нет! – опять вскочила старуха. – Нет! Пока у херсонесцев састер, никто не победит их! Это все знают.
