принцесса была мне предана, но проявляла равнодушие. Самому же мне следовало выказать ей нежность, но не влюбляться. Иными словами, я должен был бороться за любовь другого человека. Если бы речь шла о какой-то заурядной принцессе, у которой нет иных достоинств, кроме богатой родословной, моя задача не казалась бы столь уж трудной. Но в том-то и беда, что Флавия отличалась редкостной красотой. Все же, собрав волю в кулак, я приступил к делу, но с первых же шагов понял, что отнюдь не преувеличивал трудностей.
— Вы заслуживаете золотых лавров, — с очаровательным смущением объявила Флавия. — Вы напоминаете шекспировского принца, который, став королем, изменился к лучшему. Но простите, сир. Я, кажется, забылась. Ведь вы же действительно стали королем, и мне не пристало говорить с вами таким тоном.
— Можете говорить все, что велит вам сердце. И не называйте меня сиром. У меня есть имя.
Мгновение она молча разглядывала меня.
— Вы радуете меня, Рудольф, — вдруг сказала она. — Теперь я горжусь вами. У вас даже лицо стало какое-то другое.
Комплимент Флавии пришелся мне по душе, но она затронула опасную тему, и я поспешил переменить разговор.
— Я слышал, мой братец вчера съездил в Зенду, а сегодня вернулся.
— Да, — подтвердила принцесса.
И я сразу понял, что воспоминание о Майкле не доставляет ей удовольствия.
— Бедный Майкл! — продолжал я. — Не может долго оставаться без брата! Что ж, мы тронуты его вниманием. Пусть живет рядом. Чем он ближе, тем нам спокойнее.
Принцесса внимательно посмотрела на меня. Лицо ее вновь оживилось: мои колкости в адрес Майкла явно понравились ей.
— Итак, кузен, вы хотите…
— Видеть, что он замышляет? — договорил за нее я. — Возможно. А что, вас тоже радует, когда он рядом?
— С чего вы взяли?
— Так многие говорят, — уклончиво ответил я.
— Не могу же я отвечать за все, что обо мне говорят.
— Мне иногда тоже кажется… — начал я.
— Настоящие короли не ошибаются, — перебила она и всем своим обликом изобразила ироническое почтение, — но…
Она замолчала.
— Что «но»? — спросил я.
— Вынуждена вас огорчить. На этот раз вы ошиблись, ваше величество. Мне совершенно безразлично, где находится герцог Стрелсау.
— Какое счастье, что короли иногда ошибаются! — воскликнул я. «И как жаль, что я не настоящий король!» — с горечью додумал я про себя.
— Значит, вам нет никакого дела до кузена Майкла? — продолжал я вслух.
— Кузен Майкл? — пренебрежительно произнесла Флавия. — Никогда я его так не называю. Для меня он герцог Стрелсау.
— И все-таки при встрече вы обращаетесь к нему по имени.
— Увы, так повелел ваш покойный отец.
— Значит, теперь вы будете называть его так, как прикажу я?
— Да. Вы оставляете приказ в силе?
— Разумеется. Все мы просто обязаны обращаться как можно лучше с нашим милым Майклом.
— Ну, а его друзей вы тоже прикажете мне принимать?
— Шестерку?
— Вы тоже их так называете?
— Не может же король отставать от моды. А вам я приказываю: вы не должны принимать никого из тех, кто вам неугоден.
— Разумеется, на королей приказ не распространяется? — улыбнулась Флавия.
— На других распространяется. А я буду просить вас о снисхождении.
Слушая меня, принцесса подошла к окну и выглянула на улицу.
— Герцог! — воскликнула она. — Герцог Стрелсау приехал!
Я улыбнулся и промолчал. Принцесса тоже не возобновляла беседы. С минуту мы молча смотрели друг на друга. Шум на улице утих. Зато послышались шаги в прихожей. Я завел с принцессой совершенно пустую беседу. Мы проговорили несколько минут. Майкл все не появлялся, и я ломал голову, куда он пропал.
— Кузен, вы нарочно его злите? — неожиданно спросила Флавия.
— Злю? — удивился я.
— А вы думаете, ему приятно, что вы заставляете его ждать в передней?
— Но я вовсе не хочу, чтобы он ждал в передней, дорогая кузина!
— Значит, ему можно войти?
— Конечно, если вам это угодно.
Она изумленно посмотрела на меня.
— Вы не забыли? — спросила она. — Пока я с вами, никто не имеет права войти.
— Мне это нравится! — нашелся я. — Теперь я вижу, что после коронации и впрямь стал всемогущим. Ну, а скажите, кузина, если бы у меня был кто-то в гостях, а вам понадобилось бы войти, вы бы имели на это право?
— Вы не хуже меня знаете, что имела бы. Ведь мы с вами королевской крови. — И она снова удивленно посмотрела на меня.
Из-за того, что Фриц не удосужился посвятить меня во все эти тонкости, я вынужден был выкручиваться. Раздавая в мыслях самые нелестные для него эпитеты, я как можно веселее воскликнул:
— Каюсь, кузина! Никак не могу запомнить всей этой чуши. Но раз уж я совершил оплошность, придется ее исправлять.
С этими словами я встал с кресла, распахнул дверь и вышел в переднюю. За столом с самым что ни на есть мрачным видом сидел Черный Майкл. Все остальные стояли. Все, за исключением Фрица фон Тарленхайма. Не обращая никакого внимания на Майкла, он вальяжно развалился в кресле и беседовал с графиней Хельгой. Увидев меня, он тут же вскочил на ноги, демонстрируя не столько почтение королю, сколько пренебрежение к Майклу. Герцог чрезвычайно выразительно посмотрел на Фрица. Легко было понять, что Фриц не снискал любви Майкла.
Я протянул Майклу руку, а потом, сердечно обнял его, провел в гостиную Флавии.
— Любезный брат, — виновато проговорил я. — Поверьте, знай я раньше, что вы тут, вам не пришлось бы ждать ни минуты. Я тотчас попросил бы у принцессы соизволения принять вас.
Майкл тут же заверил, что очень тронут такой заботой, однако сердечности я в его тоне не уловил. Вполне вероятно, что у этого человека было множество способностей, но актером он был никудышным. Он изо всех сил старался показать, что не подозревает подвоха и по мере сил играл роль любезного и почтительного брата. Увы, получалось это у него настолько плохо, что даже не очень внимательный наблюдатель сразу догадался бы, до какой степени мой любезный братец меня ненавидит и как неприятно ему, что я сижу рядом с Флавией. А я развлекался тем, что то и дело обращался и к нему, и к принцессе по имени. Если Майкл настоящего-то короля не жаловал, воображаю, каково ему было терпеть панибратство от самозванца!
— Вы поранили руку, сир? — со всей заботливостью, какую только мог изобразить, спросил Майкл.
— Да, братец, я играл с собакой, и она меня вдруг укусила. Вы же знаете, эти полукровки такие
