– Клянусь, – повторил он, – убили деда. Я зарыл его в могилу, а сам прибежал сказать. Народ надо собирать, за деда мстить!..
Глаза старшины превратились в два красных кружка. Слова остановились в горле.
– Народ собирать? – прохрипел он. – Да как ты смеешь…
Ему не удалось закончить. Послышалась ломаная скифская речь, комарх оказался слева, а перед окаменевшим от ужаса Савмаком вырос тот самый чернявый сотник с остроконечной бородкой, что убил Баксага.
– Что такое здесь? Может, мальчишка находил мой нож? Если да, то мы не будем брать выкупа с вашей деревни…
– Вот он… – в исступлении вскричал Савмак сквозь поток слез, – вот он убил деда! Он!.. А ножа я не видел и не находил, да покарают меня боги, если вру!
В ужасе, с дрожью в коленях Савмак выскочил из дома, сопровождаемый громким хохотом фракийцев.
Ослабев от слез и волнения, мальчишка не мог бежать дальше. Он оказался между коновязями и сараями, что окружали двор комарха. Лошади равнодушно подняли головы, продолжая жевать свежескошенную траву. Позвякивали наборные узды. Остро ударила в голову мысль, что насчет ножа он соврал. Впервые в жизни. И поклялся богами. А ложь, как говорил дед, является осквернением и приносит несчастье. Подойдя к буланому коню, он приложил руки к его теплой шее. Этим он передавал скверну лжи животному, сам от нее очищаясь.
За оградой в саду все еще пели песни деревенские песенники, собранные сюда по приказу старшины, чтобы развлечь гостей.
8
Всхлипывая, но уже оправившись от трясучки во всем теле, Савмак услышал сзади хрипение и стон. В испуге хотел было бежать, но стон сменился человеческим голосом, исполненным страдания:
– Добрый человек!.. Не проходи мимо!.. Дай воды напиться, хоть глоточек!..
Слова падали будто сверху. Савмак поднял глаза, но увидел лишь голубое, веселое небо со стремительными стрижами, гонявшимися друг за дружкой.
– В сарае я, позади тебя, – опять послышался таинственный голос.
С бьющимся сердцем подросток повернул голову и действительно увидел сарай с дверью, подпертой колом.
– Открой дверь да принеси мне, ради Папая, воды холодной.
С боязливым любопытством Савмак откинул кол и приоткрыл скрипучую дверь, вернее, ворота, через которые можно было проехать с возом. Жуткая полутьма и тишина наполняли внутренность сарая. Острыми голубыми стрелами проникали сквозь щели лучи солнца. В них крутились пылинки, вспыхивающие огнем. Что-то бесформенное обрисовалось на земляном замусоренном полу и, зашевелившись, застонало. Страшно… Мальчишка, пересиливая себя, сделал шаг вперед и увидел человека, скрученного нещадно волосяными арканами и брошенного здесь в самой неестественной позе. Его голова оказалась закинутой назад, глаза страдальчески выпучены, полуоткрытый рот выглядел черной дырой среди жестких усов и бороды. Он дышал тяжело, издавая те звуки, что испугали Савмака.
– Водицы, водицы… – прохрипело из черного рта.
– Напиться?.. Сейчас… А почему ты скручен так? Кто связал тебя? Старшина или то царские люди, что деда убили?
– Деда твоего? – с усилием переспросил связанный. Остекленевшие глаза сверкнули. Он узнал малолетка, который на пасеке натравил пчелиное войско на фракийцев. – Так это ты, пчелиный воевода?.. Молодец!.. Витязем будешь?.. Ты понравился мне!..
Теперь мальчишка разглядел, что над левым глазом пленника набежала изрядная шишка, а правая щека вздулась и лоснилась. Он узнал того человека, по-видимому друга деда, что оказался утром в их хижине. Слезы потекли по его щекам, опять хотелось жаловаться и причитать, но он сдержался и сжал кулаки, нахмурив лоб.
– Убили моего деда, – прошептал он, – убили. Умирая, дед сказал, что ты приведешь сюда царя Скилура с войском… И отомстишь… Но я сам хочу отомстить за него!
Лицо пленника отразило жалость и участие. Одновременно он усиленно соображал, потом прохрипел:
– Отомсти, это достойно мужа… Только сейчас ты еще молод. Силенки у тебя маловато… Но не прощай врагу смерти деда!.. Ох!..
– А ты что, от самого Скилура? А какой он?
– От самого… Ох, тяжело мне, веревка руки режет, душа горит!.. Не могу я!.. Воды хочу… Помог бы тебе, да связан, а через час меня на кол посадят… Развяжи меня, помоги бежать отсюда к скифскому царю… Я ему о смерти твоего деда расскажу и попрошу войско послать на Боспор… Помоги мне убежать!
– Да?.. Помочь тебе убежать?.. – Мальчик встрепенулся, глаза его загорелись. – Да, я помогу тебе!.. Только скорее приводи сюда войско того царя!
Он поспешно стал на колени и начал крутить веревки, пытаясь развязать их. Но у него ничего не получалось. Фракийцы знали какие-то особенные узды, распутать которые было невозможно.
– Эх, нож бы… – пробормотал пленник, делая усилие освободиться.
– Нож? Так он у меня за пазухой! Вот он!
В полутьме сарая сверкнула полированная сталь.
– О, так это ты нашел потерянный фракийский нож?.. Они его ищут… Если не найдут – потребуют с крестьян заплатить за него. Любят, проклятые, народ грабить…. Однако спеши, режь веревки, если не
