стороны, заключат военный союз с Диофантом и Карзоазом.
Это был удар, направленный прямо в сердце замыслов скифского царя. Дальновидному Харадзду и хитрым грекам из Танаиса было хорошо известно, что могут означать длительное пребывание Табаны в Неаполе и ее дружеские отношения с Фарзоем.
На совете князья и друзья Фарзоя в один голос заявили, что ссориться с аланским царем не следует.
– Но союз с Савмаком и разгром наших общих врагов – долг наш! – возразил царь. – Если мы будем в крепком союзе с Савмаком, страшны ли нам аланы?!
– Страшны, государь! – хором ответили князья. – Ибо ослабла Скифия, а Савмак еще не укрепился на троне Спартокидов. Разобьют враги его и нас. Союз Харадзда с Митридатом – большая сила, и нам ее не перебороть!
– А если мы одну руку протянем Савмаку, а другую Тасию?.. Страшны ли будут нам аланы и Митридат, когда вся Таврида и роксоланы объединятся?
Тройственный союз, о котором говорил разгоряченный царь, был возможен, так как Тасий и Палак были дружны и вместе выступали против Диофанта. Но роксоланы после поражения тоже нуждаются в передышке. Пойдет ли хитрый Тасий на возобновление войны в союзе с ослабевшей Скифией и рабским Боспором?
Князья и советники попросили времени подумать. Фарзой отпустил их, но кровь кипела в нем, он уже видел себя во главе большого войска, вооруженного Боспором и поддержанного ратями роксоланских катафрактариев. Он метался по высоким залам неуютного дворца скифских царей, обдумывая планы решительного разгрома понтийцев и захвата в плен Диофанта.
Словно в ответ на его замыслы, донеслась весть, что с севера едет еще одно посольство – от Тасия и агаров.
– В добрый час, в добрый час! – возликовал нетерпеливый царь. – Видно, пока мои князья-тугодумы будут сидеть и терять время, мы совершим великое дело!
Фарзой выехал на прогулку в степь в сопровождении Таная, Пифодора и кучки вооруженных всадников – телохранителей. Они натешились лихой скачкой на резвых скакунах и выехали на высокий бугор, откуда открывался вид на дымчатые степи. Воинов оставили внизу, в балке.
– Слыхал? – спросил царь Таная. – Роксоланы в гости едут. Спешат приветствовать меня и, думаю, не откажутся от крепкого союза. Понтийцы им тоже немало насолили, да и против аланов друзья нужны. Савмак будет рад нашему единению с Тасием.
Танай задумчиво смотрел в синюю даль степи, словно хотел увидеть в ней будущее Скифии. Его тоже подкупала мысль о союзе с роксоланами. Но этот союз означал новую, небывалую войну. Выдержит ли ее скифский народ? Интересы кочевого и оседлого населения, голодного и ограбленного, настоятельно требовали мира. И этот мир уже заключен. Понтийцы с поразительной легкостью признали нового царя, обещали ему мир и дружбу. Они напуганы восстанием Савмака, они боятся новой войны в Тавриде. Но они могут ее возобновить, после того как справятся с рабским восстанием. Сначала разгромят Савмака, а потом опять двинутся на Неаполь.
– Да, государь, – твердо ответил он, поворачивая свое открытое и острое лицо к Фарзою, – ты прав – союз с роксоланами нам нужен, он укрепит нас, заставит Митридата считаться с нами! Но мы еще не знаем, что везут нам послы, с чем едут.
– Если они первые не предложат союза, мы сами заговорим о нем.
– Нас поддержат агары, – осторожно вставил Пифодор.
– Почему ты думаешь так? – спросил царь, не смотря на грека.
– Потому что они верят в твой брак с княгиней Табаной.
– Что ты говоришь, болтливый эллин? – удивленно раскрыл глаза Фарзой.
Пифодор звенел серьгой и скалил зубы с обычной развязностью.
– Я сказал, великий государь, – ответил он уверенно, – что если ты еще не решил своего дела с женитьбой на прекрасной княгине, то решай до приезда послов. Ибо все знают, что ты с Табаной дружен, и считают вас почти мужем и женой. И если ты не объявишь этого послам, то оскорбишь их, унизишь имя великой княгини, и никакого союза не получится. Агары обидятся, а роксоланы всегда агаров поддержат. Оскорбишь Табану – оскорбишь и Тасия. А лучшей царицы для своего народа тебе не найти. И красива и умна, и союз с роксоланской ордой в приданое тебе принесет!
– Царицы? – словно растерялся Фарзой. – Разве я должен жениться на Табане, на вдове?.. Слышишь, Танай, что говорит Пифодор?
Танай крякнул. Пифодор смело и кстати высказал их общую мысль.
– Слышу, государь. Табана прекрасна собою и любит тебя. За нею – сильное агарское племя, а за агарами – роксоланы. Если Табана станет царицей, то сильный союз обеспечен! Тебе же это необходимо для долгого и счастливого царствования! К тому же люба она тебе, мы видим это.
– Но надо, чтобы роксоланы признали Савмака царем!
– Э, великий государь, не глотай сразу несколько кусков. Делай одно дело, а за ним другое. Пифодор же хотя и зубоскал, а голова у него ясная.
Послы прибыли на другой день. Они привезли подарки и заверения в дружбе, после чего решительно посоветовали Фарзою не вмешиваться в боспорские дела и не развязывать новой войны. Было очевидно, что Тасий уже предупрежден аланами и учел, что союз с рабским царством не пойдет на пользу его царствованию.
– Ну что? – раздраженно спросил Фарзой вчерашних советчиков. – Выходит, что я должен отказаться от своего слова, что давал Савмаку? Порвать с ним ради дружбы с роксоланами?
– Когда ты давал слово Савмаку, ты был маленьким человеком, а сегодня – ты царь! – смело возразил Пифодор. – Разве царь должен исполнять обеты, которые он дал, будучи князем?.. Мудр ты, Фарзой, но душа у тебя проста… Тогда ты отвечал лишь за жизнь свою, а теперь держишь в руках судьбу народа! Тут
