III
Весть о желании царевича вновь увидеть Асандра сразу облетела Пантикапей. Аристопилиты насторожились, стараясь разгадать, что это значит. Особенно был встревожен Фрасибул, который расценил это как первый шаг Махара на пути к примирению с отцом. Фрасибул знал, что в случае такого примирения он ответит за все!.. Царь не простит ему того, что он, как советник, не только не удержал Махара от измены, но сам ездил за море к Лукуллу с венком из золотых монет, явился посредником между Махаром и римлянами! Это Митридату хорошо известно. Если он явится на Боспор, то не замедлит посадить на кол незадачливого и неверного слугу… Нет, допустить примирения Махара с отцом нельзя! Да еще при посредничестве ненавистного Асандра, который хочет обойти его, Фрасибула, возвыситься и на его гибели построить свое благоденствие! Одна мысль об этом была невыносима.
Надо действовать, пока не поздно!
Состоялась келейная беседа Фрасибула с Парфеноклом, который также ненавидел Асандра и готов был действовать с персом заодно. Но архонт не мог определить своего отношения к возможному примирению Махара и Митридата. После беседы с Фрасибулом он направился за советом к Левкиппу.
Старый жрец выслушал его и ответил своим тягучим, проникновенным голоском:
– Примирение с Митридатом было бы несчастьем для Боспора! Тогда все мы опять окажемся игрушкой в руках безумного царя, который бросит нас, как охапку дров, в угасший ныне пожар римско- понтийской войны! Мы разделим участь гибнущего Митридата и после его окончательного падения ответим за его дела перед Римом! Ибо не одолеть Митридату Рима! Поэтому надо удержать Махара от рокового шага и не позволить ему пойти на мировую с отцом! Рим вечен и могуч, он рано или поздно наложит свою руку на Боспор!
– Что же нам делать?
– Надо ободрить Махара, поддержать его, дабы он почувствовал, что мы за него! Нужно послать к нему людей с дарами и заверить его, что Пантикапей и все города верны ему и хотят видеть его своим правителем. Это его успокоит, и он перестанет искать выхода в разрыве с Римом!
– Значит, мы будем обороняться от войск Митридата?
– Войска Митридата сюда не проникнут. С моря их не пустит Сервилий, а с суши преградят путь горные племена! Сейчас главное – не допустить, чтобы Махар сам протянул руку отцу! А дальше – боги подскажут, что делать!
– Так. Но как же быть с Асандром?.. Он завтра будет во дворце!
– С Асандром я встречусь и поговорю. Он верный сын Пантикапея и слуга его богов…
Асандр прибыл в Пантикапей верхом на лошади, в сопровождении Гиерона. Сразу же был приглашен к Левкиппу, с которым беседовал более часа. Перед уходом из храма жрец благословил его и сказал торжественно:
– Да помогут тебе боги!.. Махар не должен примириться с отцом!
Прежде чем явиться во дворец, Асандр завернул в свой городской дом. С помощью слуг привел в порядок одежду, напомадил волосы и, глядя в металлическое зеркало, старался придать своему лицу выражение беззаботности и довольства.
Когда он ступил на дворцовую лестницу, то вновь выглядел тем беспечным гулякой, каким его раньше любил видеть Махар. От него пахло благовониями и старым вином. Представ перед правителем, он протянул к нему руки с возгласом благожелательности и радости, словно не удержавшись от нахлынувших чувств.
– Приветствую тебя, господин мой! – произнес он весело и тут же про себя заметил, что царевич постарел и обрюзг.
– Ну? – встретил его Махар с некоторой колкостью. – Хотелось бы мне сейчас услышать твои предсказания, неудачный авгур и отгадчик мыслей!
– Я счастлив видеть тебя вновь, преславный царевич! Ты, к счастью моему, все так же молод, и в глазах твоих горит все тот же огонь страсти и мудрости! И шутки твои неистощимы, они острее стрел!
На эту явную лесть правитель ответил снисходительной усмешкой. Он в свою очередь заметил, что Асандр стал старше, и лицо его обтянулось. Только глаза сверкали по-прежнему, в них отражались те удаль и склонность к разгулу, которые всегда нравились царевичу.
«Похоже, он не затаил на меня обиды? [
«Ясно, что царевич выбит из седла и теперь ищет, на кого бы опереться, чтобы не свалиться с ног!» – в свою очередь решил Асандр, стараясь предугадать дальнейший ход их беседы.
– Известно ли тебе, как моему советнику, – начал Махар, прохаживаясь по светлице, – что римляне вдруг оказались в Сирии, а Сервилий опять топит наши корабли?
– Слыхал об этом, преславный царевич!
– Тогда тебе ведомо и то, что царь Митридат пребывает в Диоскуриаде и, как говорят, полон боевого духа, здоров и мечтает перешагнуть через скифские перевалы и ступить ногой на землю Тавриды?
– Дошло до меня и это, – подтвердил Асандр с осторожностью.
– Так вот, не кажется ли тебе, что тот, кто бросает камень в облако, получает его обратно прямо в темя? А?..
Махар хотел рассмеяться, но лишь некрасиво оскалился. Такое вступление показалось Асандру не обещающим ничего хорошего. Махар был явно подавлен и преисполнен страха перед отцом.
– Если бросающий камень стоит на горе, выше облака, то ему нечего бояться за свое темя, – ответил боспорец как бы шутя.
– Э, друг мой, ты мастер говорить, я это знаю! Ты и раньше пытался видеть дальше всех и туманил мне голову россказнями о «царственном выходе»! Не так ли?
– Нет, не так, Махар! – с той же фамильярностью ответил Асандр, воздевая руки кверху. – Я лишь повторял вслед за тобой то, что ты задумал и решил! Ты слишком мудр, чтобы слепо следовать чьим-то советам. Не я, а ты видел так далеко, как мне и не снилось! Ты предугадал разгром Понта и победу римлян. И вовремя спас Тавриду от карающей руки Рима! Твои решения единственно правильны, ибо навеяны волей богов! Ты сделал смелый ход, ты пожертвовал своей преданностью отцу ради спокойствия государства, которым управляешь!.. Это было мудро, это было смело и достойно твоего величия! Пять лет прошло с тех пор, как ты предложил Риму дружбу. Многие государи, процарствовав спокойно пять лет, считают свое царствование удачным! Ты же управляешь Боспором в мире пятнадцать лет! Почему же ты хулишь прошлое? Разве оно себя не оправдало?
Царевич слушал уверенную и гладкую речь Асандра настороженно и жадно.
– Да, – кивнул он головой, – прошлое себя оправдало, но лишь на короткое время… Мы, сами того не зная, катились в бездну, воображая, что взлетаем к небесам! Мы мирно дремали в доме, охваченном пожаром! Это ли удача, о которой ты говоришь?
Последние слова он почти выкрикнул с неожиданной резкостью.
– Ай-ай, Махар! – ответил Асандр с мягкой укоризной. – Ты всегда восхищал меня своей мудростью и рассудительностью! А сейчас готов пойти на поводу у разгоряченного сердца! Прости, но я вижу в этом Ахеменида! Да! Наследственная пылкость!.. Всему миру известна горячность твоего отца, ты такой же!.. Но, скажу тебе, не способность к взрывам страсти сделала твоего отца сильным! Как раз наоборот! Сильным его сделало умение держать сердце в узде рассудка! И я уверен, что если мы с тобою спустимся в тот погребок, где стоят вина, и усядемся около большого пифоса, то, хлебнув из чаши и отведав шашлыка, ты сразу станешь иным!
Асандр соблазнительно чмокнул губами и зажмурился, как бы смакуя старое вино.
– Подожди, – отмахнулся Махар, чувствуя однако, что его внезапная гневливость вдруг рассеивается, как туман при восходе солнца, – продолжай свою речь, я хочу выслушать тебя до конца!
– Ты прекрасно знаешь, что минувшие пять лет не были для всех нас бесплодными! О каком пожаре и о какой бездне ты говоришь? Да, был пожар – это война Понта с Римом! Да, катился в бездну великий царь Митридат, ибо боги предопределили его поражение! А ты благополучно управлял Боспором и добился его процветания! Ты своевременно избежал ненужной для тебя войны, ты спас жизнь и имущество целым
