– …полы подмела, потом покормила Лавра и всего его расчесала. Он такой милый! Не сопротивлялся, наоборот, подставлял мне лапы, чтобы удобнее было, прямо дрессированный!
Услышав это, я прямо чуть от радости не подавилась, а то я все никак не могла выбрать время, чтобы расчесать пупсика и всячески угрызалась совестью по этому поводу.
– Три раза кто-то звонил, – продолжала докладывать Аня, – но вы сказали к телефону не подходить, поэтому я трубку не поднимала.
Мы с Тайкой всячески расхвалили Аню и она, крайне довольная собой отправилась смотреть телевизор, а мы продолжили заседание нашего доморощенного агентства.
– В отношении Вики старик мог быть и не особо объективен, – заявила Тая, прихлебывая чай. – Когда богатый пожилой господин женится на молоденькой провинциалке, у родни сразу же возникает версия: окрутила, негодяйка, на бабло позарилась! Вариант большой и чистой любви, разумеется, не рассматривается.
– А может…
Договорить я не успела, разорался телефон. Никакого покоя, ну просто ни-ка-ко-го.
– Алло?
– Здравствуй, Сена.
– Здрасте, здрасте, Михал Сергеич.
– Дозвонился я по номеру, что ты мне дала, Виктория с мужем вылетают в Москву ближайшим рейсом, наверное, уже вылетели, я настоятельно попросил, чтобы буквально сразу по прибытии они навестили следователя…
Мне слегка поплохело… Как только следователь, наслушавшись показаний свидетельницы с собачонкой увидит Вику, домой она уже навряд ли вернется…
– Михал Сергеич! – печально заголосила я.
– Ой, Сеночка, извини, мне надо бежать, зовут. У вас никаких новостей не появилось?
– Нет, – печально вздохнула я.
– Тогда до связи! Всего хорошего!
Повесив трубку, я основательно пригорюнилась и поведала Тае суть разговора с Горбачевым.
– Ее сразу посадят, – мрачно вынесла вердикт Тая.
– Ты еще скажи – сразу расстреляют! Все-таки будет идти следствие и все такое прочее, пока не докажут Викину вину никто ее никуда не посадит.
– Какая ты, Сена, наивная! – всплеснула крылами гражданка Ливанова. – Ты даже не представляешь, сколько невинного народа подписало себе приговор собственноручно под давлением со стороны ментов!
– А ты, можно подумать, знаешь! – огрызнулась я. – Вот прямо сама там была, над душою стояла, когда эти безвинные себе приговоры подписывали! Преступники обожают твердить о своей невиновности, особенно с телеэкранов, дескать, оговорили себя, лапушек, под давлением со стороны следствия! А ты и рада верить! Лапшу по ушам разве-е-есила, розовая слюна ка-а-апает!
– Ладно, – неожиданно миролюбиво заговорила Тайка, – давай просто подумаем, что мы будем делать дальше? Сейчас, когда следствие вплотную займется Викой, убийства непременно прекратятся: если убивала Вика, то она не сможет больше этого делать, если не она – тоже прекратятся по понятным причинам. А как мы поступим? Получается, мы ничего толкового Вове не нарасследовали, ведь он хотел узнать, является ли мачеха охотницей за черепами, а этого мы выяснить не смогли.
– Вернем деньги? – неуверенно предположила я.
– Еще чего! – фыркнула Таюха. – Он нам, между прочим, еще и должен, чтоб ты знала! Я предлагаю так составить отчет о проделанной работе, чтобы стало ясно и понятно: дело мы раскрутили в лучшем виде, все выяснили и до всего докопались.
– И что же мы выяснили? – заинтересовалась я.
– Вика ни в чем не виновна! – торжественно изрекла Тая. – У нее с Аркадием большая любовь и никаких черепов ей не нужно! И все, с нас взятки гладки.
– Невиновна, говоришь? – слегка удивилась я постановлению верховного суда под предводительством госпожи Ливановой. – О какой невиновности может идти речь, если мы сами склонны… ну, как бы это выразиться? Склонны слегка подозревать Викторию в убийствах как минимум двух человек?
– Вот только не надо все в один котел валить, убийства это одно, семейные дела – другое. Вова хотел узнать, бескорыстно ли Вика любит его папу, мы дадим твердый ответ: да! Любит! Бескорыстно! А про всякие там убийства мы знать ничего не знаем, вам отчет, нам деньги и до свиданья. – И, заметив, что я медленно, но уверенно начала раскрывать рот, поспешно добавила: – Иначе вся эта канитель затянется черт знает на сколько, если к свету полезут убийства и наше с тобой активное и незаконное ковыряние в ситуации!
М-да, этот аргумент как всегда срабатывал железно.
– В общем, я сейчас набросаю отчетик в общих чертах, а потом для солидности перепечатаю на машинке.
Вдохновленная собственной идеей, Таиска покопалась на подоконнике, отыскала тетрадку, действующую ручку, уселась за стол и, высунув язык от усердия, принялась ваять притянутый за уши отчет. А я пошла гулять с Лаврентием. Вроде бы я тут совсем не при чем…
Не знаю, с чем это связано, но утром мы все вместе проспали всё на свете, даже Лавр продрых собственную прогулку и изволил подняться только к одиннадцати часам. Таисия, изображая из себя супер-мозг и мега-интеллект, с важным видом сообщила, что ей необходимо проветриться, дабы собраться с мыслями перед окончательной редакцией отчета, поэтому она идет гулять с Лаврентием. Можно подумать, кто-то в этом доме стал бы активно сопротивляться и навязывать свою кандидатуру. Напротив, я очень обрадовалась и предложила ей взять с собою Аню, потому как беременному человеку нужно гулять, а не сидеть безвылазно в квартире.
Когда они ушли, я малость прибралась в комнате и присела за печатную машинку. Затяжные праздники постепенно близились к финалу, неумолимо приближались славные рабочие будни в лоне родимой редакции, а никакого забойного материала для нашего монстрообразного начальства я так и не сочинила. Вставив в машинку лист, я задумалась, собирая мысли в кучку, но в мозгах назойливо, как гвоздь торчала Вика со своими родственниками. Пальцы сами собой настучали по клавишам название: «Стекло – проводник космической энергии». Только я собралась развить эту сенсационную тему, как заявил о себе телефонный аппарат. Я помчалась на кухню и схватила трубку.
– Да?
– Здравствуй, Сена, – голос Горбачева звучал как-то очень уж напряженно, и я тоже сразу же напряглась. – Сена, я ведь тебя просил, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. Почему же ты этого не сделала?
– Вы о чем? – я испугалась так, будто мне предъявили обвинение в покушении на Чубайса.
– Виктория, чей мобильный телефон ты мне дала, ты ее хоть раз видела?
Пришлось признаться, что видела, ибо запираться дальше не имело смысла.
– Когда я сказал тебе, что свидетельница из дома Маргариты Астаховой видела рыжеволосую девушку один в один подходящую под описание Виктории Горячевой, почему же ты, Сена, не сказала мне об этом?
– Видите ли, Михаил Сергеевич, мы не совсем уверены, что это была именно Вика.
– Почему?
– Ну… есть у нас кое-какие предположения…
– Видишь ли, Сена, делиться своими предположениями надо было раньше, до того, как все произошло.
– А что произошло? – перепугалась я.
– Виктория Горячева задержана на десять суток по подозрению в совершении преступления. Ее пробили по компьютеру и выяснили, что девушка однажды уже находилась под статьей за мошенничество, но отделалась условным сроком. В своем родном городе она работала в поликлинике и за деньги изготавливала фальшивые больничные листы и рецепты. Об этом пункте ее биографии ничего не знал супруг, от таких новостей и всего произошедшего ему стало плохо в кабинете следователя и Аркадия Дмитриевича прямо
