поехали.
– Какой смысл пристегиваться? Случишь что, в этой капсуле смерти все равно никто не выживет.
Ободренная этими словами сверх всякой меры, я тихонько тронулась с места и порулила к родимому гнезду с великими предосторожностями.
– Интересно мы сегодня потаксовали, – Тая все время возилась, устраиваясь поудобнее, – с приключеньицем!
Я хотела сказать, что до сегодняшнего дня, когда дорогая подруга навязала мне свои услуги телохранителя, у меня все было прекрасно, как-то умудрялась обходиться без трупов, но промолчала. Чего лишний раз провоцировать ссору, подруга у меня вредная, вспыльчивая…. Жаба в общем, у меня подруга, каких поискать!
– Удивительный случай, – продолжала Тая, – как он мог умереть ни с того ни с сего, да еще и от цианида? Цианид это цианистый калий, я правильно понимаю?
– По-моему, их там много всяких разных цианидов, – с умным видом знатока-отравителя изрекла я. Мои влажные перепуганные пальцы вцепились в «баранку» с такой силой, что аж костяшки побелели. Нет, все- таки я очень трусливая гражданка… похоронный марш… хороший был журналист…
– Ну, допустим, отравился он цианистым калием, – Тая все никак не могла найти для себя удобного положения, и мне казалось, что от ее возни раскачивается вся машина, – что ж получается, дядя решил покончить с собой таким вот оригинальным способом? Сесть в такси и схрумкать цианиду?
– Ты думаешь, это было самоубийство? – я притормозила на светофоре и перевела дух – вроде пока живы…
– А что по-твоему? – удивилась Тая.
– Тай, он находился в полуметре от нас, тарахтел без умолку, бодрячком критиковал все и всех, предположительно следовал к своей зазнобе, так с какого же перепугу ему кончать с собой? Не напугала же его до такой степени твоя сигарета, в самом-то деле!
Вспыхнул зеленый свет, и я нехотя тронулась дальше в путь.
– Тогда, Таюнчик, выходит, его убили, накормив цианидом? Убили в моей машине, в полуметре от нас с тобой? Мне как-то спокойнее и проще думать, что он покончил с собой. И вообще, давай дождемся результатов вскрытия, скорее всего, медик просто ошибся.
– Медики не ошибаются! – с умным видом изрекла Тая глупость. – И знаешь, что я думаю?
– Что? – я взмокла от ужаса, увидав, какие пируэты принялась выделывать прямо перед моим носом какая-то безумная «Мазда».
– Если в смерти директора… ты не помнишь, как его звали?
– Нет, – в данный момент меня интересовала только «Мазда» – камикадзе, мечущаяся с одной полосы на другую, судя по тому, как ее здорово заносило, сменить летнюю резину на зимнюю водитель не потрудился.
– Ну да не важно, – Тая наконец-то устроилась и перестала крутиться. – Как бы ни было, ситуация интересная и, если медик не напутал и директор не откинулся по естественным причинам, думаю, нам следует покопаться в этом дельце.
– Чего вдруг? – мне захотелось истово перекреститься, когда психованная «Мазда» вдруг свернула влево и понеслась пугать автомобилистов по другой дороге.
– Во-первых, интересный случай, – Тая вытянула вперед лапу и принялась изучать местами облупившийся красный маникюр, – во-вторых, не мешало бы лишний раз потренироваться, чтобы не терять квалификацию. Я все-таки подумываю к пенсии сменить профессию на частного детектива, стану эдакой мисс Марпл, сующей свой старческий нос во все громкие преступления века. Может, обо мне даже красивую толстую книжку напишут.
– Ага, под названием «Она совала свой нос куда не следует» и фотография твоего оторванного носа на обложке.
Едва сдерживая слезы радости, я свернула в свой родимый дворик, все еще не веря в благополучное завершение снегопадного пути-дороги.
– Похоже, я чувствую какое-то неправильное настроение в наших рядах, – недовольно покосилась на меня дорогая подруга. – Разве тебя не заинтересовало это дело?
– Тай, – я припарковалась под окнами, решив поставить масяню в гараж завтра, при свете дня, – еще даже не ясно, существует ли хоть какое-то «дело», а ты уже собралась расследовать. Я больше чем уверена, что человек умер от естественных причин…
– Например, захлебнулся собственной злобной желчью?
– Может быть и желчью, – я выключила зажигание. – Человек, вообще-то, много от чего способен внезапно умереть, а внешние признаки, если это не ножевое и не пулевое ранение, не стоит принимать во внимание до результатов вскрытия.
– Подумать только, с какой чудовищной занудой я вынуждена общаться! – воскликнула Тая. – Никакой авантюрной романтики в человеке не осталось!
– Знаешь что, мой дорогой авантюрно-романтический дружок! Мне к пятнице нужно Конякину на стол четыре статьи положить, а я даже над темами думать не начинала! Вылезай из машины, идем домой, я есть хочу!
– С темами я тебе помогу – не вопрос, – она и не думала вылезать, – да и вряд ли за два дня появятся результаты вскрытия. Так что разберемся со статьями и вперед – к новым следственным горизонтам!
– Что с тобой, а? Тебя ведь обычно не заставишь!
– Раз на раз не приходится, теперь я очень хочу заняться этим делом.
– Почему?
– Да потому что мне просто-напросто интересно! Любопытно мне узнать, как говориться: «шо это было»? Мы домой вообще идем или нет?
Ничего себе!
– Так это же ты, дорогуша, сидишь и не выходишь!
– Почему не выхожу? Очень даже выхожу!
Щелкая зубами в предвкушении горячего сытного ужина, я открыла дверь квартиры и прямо с порога поняла, что насыщении организма придется отложить: Лаврентий всеми доступными ему способами показывал, как сильно он хочет в туалет.
– Сейчас, лапочка, – скорбно вздохнула я, снимая с крючка его амуницию, – уже идем.
– А я пока покушать приготовлю! – и Тайка побыстрее принялась разуваться-раздеваться, чтобы, стало быть, я не потащила ее гулять вместе с нами.
Судорожно сглатывая голодную слюну, я вывела Лаврентия из подъезда под снегопад, который, как показалось, стал еще сильнее. Сплошная белая завеса крупных пушистых хлопьев превратила окружающий мир удивительное пушистое зазеркалье. Тишина, красота, ни души народа, поэтому безбоязненно отпустил Лавра с поводка прямо во дворе и пошла себе тихонько вслед за резво потрусившей к своим любимым кустам-деревьям собаченцией. Лучше всего мну думалось-соображалось в двух случаях: на прогулках с Лаврентием и за приготовлением пищи, мысли начинали выстраиваться, идеи рождаться сами собой и вообще… Нет, ну все-таки, как же директор умудрился угоститься цианидом прямо в моей машине? Чудеса, да и только… Вдруг откуда-то издалека раздался басовитый лай Лаврентия. Уж что-то, а голос своей любимой-родной собаки я узнаю из тысячи, а так как Лавр собака спокойная, степенная и гавкает крайне редко, то этот лай меня очень насторожил.
– Лаврик! – заголосила я. – Лаврентий, ко мне!
Послушный пес незамедлительно вынырнул из снежной завесы и подбежал ко мне, размахивая хвостом.
– Ты на кого это ругался? – На всякий случай я защелкнула на ошейнике карабин поводка. – Ты с кем скандалил?
– Это он на меня ругался! – донесся из-за деревьев веселый мужской голос. – Не хотел почему-то пропускать! Наверное, я шел по его дорожке или просто не понравился!
Услышав это, Лавр сорвался с места и побежал обратно. Вот только теперь он был на поводке. А на другом конце поводка болталась я. А пес мой весит почти на тридцать килограммов больше своей хозяйки. И на улице, между прочим, снежно и скользко. В общем, пробежать я умудрилась всего пару метров, дальше
