во Франции, и только! В его компетенцию входит лишь правление в пределах французской территории.[5] Я уверен, его мнение никак не может повлиять на решение герцога Глостерского в столь мало значащем деле, как это.
– Возможно, вы и правы, – с готовностью согласился барон, принимая из рук дочери кубок, – но, тем не менее, я предпочитаю дождаться ответа из Франции, прежде чем приму окончательное решение.
– Но ведь в ожидании этого могут пройти долгие недели, милорд. А мне приказано вступить в брак до конца этого месяца. Осталось всего три дня – иначе я потеряю все, что у меня есть.
На лице сэра Майлза по-прежнему играла приветливая улыбка.
– Понимаю вашу тревогу, милорд. Можете мне поверить, я вполне разделяю ваше беспокойство, однако не могу – да и не желаю – принуждать мою дочь к браку, если сама она не даст согласия. Перед смертью мать Эвелины молила меня разрешить нашей дочери самой выбрать мужа. Я согласен, это довольно необычная просьба, однако я поклялся честью, что исполню ее, и не могу нарушить свое слово.
Холодный взгляд Джастина обратился к прелестному личику леди Эвелины.
– А что мне скажете вы, миледи? Вот уже целый месяц я прихожу к вам и задаю один и тот же вопрос. Быть может, со вчерашнего дня в вашем сердце произошла перемена? Быть может, сегодня мне суждено услышать от вас иной ответ?
Прекрасные глаза леди Эвелины ясно говорили Джастину, что для нее он желаннейший из всех мужчин на свете, однако губы упрямо сказали иное:
– Вы должны знать, сколь лестно мне слышать ваши слова, милорд. Я не могу представить себе более завидной участи, чем быть супругой столь достойного джентльмена, как вы, сэр. И все же, если бы у меня было еще хоть немного времени… Не может быть, что вы жаждете, чтобы я вступила с вами в брак, не испытывая никакого желания сделать это… Не так ли?
Одно и то же, подумал Джастин. Только это он слышит весь месяц. Наверное, они считают его круглым дураком. Ему казалось, что перед ним западня. Он словно видел, будто леди Эвелина и сэр Майлз расставляют сети на полу этой нарядной залы. Отец и дочь, несомненно, стоят друг друга, решил Джастин, однако игра еще не окончена. Завтра утром им предстоит узнать, чьи карты сильнее.
– Вы совершенно правы, миледи.
– Быть может, – беззаботным тоном молвил сэр Майлз, – если бы Эвелина была уверена в вашем почтении и уважении, сэр Джастин, ей стало бы намного проще принять столь важное для вас обоих решение. В конце концов, вы избраны друг для друга и герцогом, и вашим благородным братом, эрлом Сирским. Вполне понятно, что в подобных обстоятельствах любая девушка может усомниться в искренности чувств своего названого жениха.
– Но ведь я прихожу к вам каждый день, и каждый день прошу леди Эвелину стать моей женой, – ответствовал Джастин. – Если после того, как я сделал ей предложение руки и сердца ровно двадцать семь раз, мое желание взять ее в жены все еще не вызывает у вас доверия, полагаю, что и сотня подобных предложений не сможет изменить вашего решения.
– Однако вы не стали бы предлагать моей дочери стать вашей женой, если бы не приказ герцога, – парировал сэр Майлз, в то время как на лице леди Эвелины вспыхнул очаровательный румянец. – Если бы только нашелся какой-нибудь надежный способ убедить мою дочь в искренности ваших чувств, я не сомневаюсь, что Эвелина стала бы более уверенной и, не раздумывая, дала согласие стать вашей супругой. Джастин недоверчиво поднял брови.
– Более уверенной?
– Именно, – ласково продолжал сэр Майлз, отставляя в сторону кубок с вином. – Если вы действительно искренне желаете взять Эвелину в жены, вероятно, вы могли бы убедить ее в своем намерении, подарив что-нибудь в доказательство вашей любви. Приданое, которое она принесет вам, будет весьма немалым. В свою очередь подходящий для такого случая подарок с вашей стороны мог бы послужить залогом вашего намерения стать ее мужем.
– Ах, отец, прошу тебя, – запротестовала леди Эвелина. – Это звучит как самое настоящее вымогательство. Ведь меня же нельзя купить! Мне просто надо быть уверенной, что сэр Джастин искренне желает стать моим мужем, вот и все. Неужели я прошу слишком многого, если нам с ним суждено прожить вместе всю жизнь?
– Нет, разумеется, нет, – заверил ее Джастин, надеясь, что его голос звучит вполне искренне. Интриги и хитроумные замыслы никогда не были его стихией, однако, если сейчас его постигнет неудача, можно считать, что все пропало.
– Возможно, – мягко заговорил сэр Кристиан, ставя на стол свой кубок, – нам надо оставить леди Эвелину и сэра Джастина наедине, чтобы они смогли спокойно обсудить это дело. – Он повернулся к сэру Майлзу. – Милорд, должен сказать, что я просто очарован превосходной архитектурой вашего особняка. Не будете ли вы так добры и не позволите ли мне более подробно ознакомиться с вашим домом? Я намереваюсь кое-что изменить в своем имении Брайарстоун, а потому был бы крайне признателен, если бы вы могли пояснить мне кое-что по интересующим меня вопросам.
Сэр Майлз поклонился в ответ.
– Весьма разумное решение, милорд. В самом деле, может быть, сэру Джастину и моей дочери удастся скорее прийти к соглашению, если мы избавим их от нашего общества. Разумеется, Изабель останется с ними.
– Нет, отец, – быстро проговорила леди Эвелина. – Нам не нужны свидетели.
Сэр Майлз хитро улыбнулся, глядя на свою дочь.
– В самом деле, моя дорогая? – Затем он повернулся к Джастину. – Мы покидаем вас, всего на полчаса, не более того.
– Весьма признателен вам, милорд, – ответил ему Джастин. – Благодарю вас. У вас нет причин для беспокойства, клянусь честью дворянина и рыцаря.
Судя по всему, сэр Майлз счел, что подобного обещания вполне достаточно, а потому вскоре вышел из залы в сопровождении сэра Кристиана. Джастин дождался, пока за ними закрылась дверь, а затем обратил все свое внимание на прелестную леди Эвелину, взявшую на себя смелость вновь наполнить вином его кубок.
Глава вторая
Изабель отчаянно молилась, чтобы сэр Джастин услышал и внял ее безмолвной просьбе.
– Еще вина, милорд? – предложила гостю Эвелина своим чарующе нежным голоском, всегда помогающим ей достичь желаемого.
– Нет, благодарю вас, – ответил сэр Джастин, и Изабель с облегчением перевела дыхание. Эвелина хитра, и сэру Джастину необходима ясная голова, если только он хочет избежать опасной ловушки, которую расставляют ему сэр Майлз и его красавица дочь.
Джастин разительно отличался от других мужчин, что неустанно ухаживали за кузиной Изабель. Отличался настолько, что она не переставала удивляться. Ее изумляли не только его мужественная красота, высокий рост, ладная фигура и лицо, казавшееся Изабель самым прекрасным из всех когда-либо виденных ею мужских лиц, а также его манеры. Другие мужчины только и делали, что восхваляли красоту Эвелины, прибегая к галантным словам и строчкам из знаменитых поэтов, однако же, сэр Джастин говорил о своем восхищении простым, безыскусным языком. Другие поклонники предпочитали прикрываться элегантностью и светскими приличиями, но сэр Джастин вел себя как человек честный и откровенный, и намерения его, похоже, чисты, как небо в ясный день.
До слуха Изабель донеслись слова сэра Джастина:
– Не предложите ли вы вина и вашей кузине? Ведь она трудится как пчелка. – Паника охватила Изабель, она замерла, а сэр Джастин продолжал более мягким тоном: – В самом деле, всякий раз, когда я вижу леди Изабель, она занята проверкой финансовых дел вашего отца. Воистину похвальное трудолюбие.
Чуть дыша, Изабель подняла голову, уже зная, что взгляд Джастина устремлен на нее. Его бесхитростное добродушие было для девушки истинной пыткой. Изабель знала: когда дядя и кузина закончат
