— Нет-нет! — замахал рукой, не выпуская недокуренной сигареты, Пуласки. — Она правильно спрашивает. Прошлое — одно, но будущих много. Аналогично: миллиард лет назад на Земле могли появляться призраки как гуманоидов, так и динозавров. И бог весть кого еще, но в конце концов все свелось к нам. Я правильно говорю, мистер Мрозович? Такова логика. Но кто те, чьи призраки появляются здесь? Неужто духи всех возможных моррисонян бьются друг с другом за будущее владение планетой? А?
— Совершеннейший идиотизм, — буркнул Зеленый Ясь, почесывая шею.
— Они бьются с нами, — сказал Мухобой.
— Что-что?
— Минутку, — вклинилась Розанна. — Давайте сначала разберемся, чтобы потом не было недоразумений: речь идет о коренных жителях Моррисона, не о каких-то пришельцах с других планет. Так?
— Так, — ответил Мухобой.
— Что значит «бьются с нами»? — настаивал Зеленый Ясь. — За что бьются? За Дракон?
— За себя.
— Тогда почему они выбрали Дракон?
— Полагаю, просто потому, что вы уделяете ему так много внимания. Они бьют по самому чувствительному месту.
— Вы так думаете?
— Ведь я их не понимаю. Это не моя радость, это не моя любовь.
— Не понял.
— Простите. Не имеет значения.
— Я по-прежнему не понимаю, — начал Пуласки.
— Чего же ты не понимаешь? — фыркнула Сиена, прикладывая холодный бокал к щеке. — Все ясно. Они хотят нас прогнать, пока мы не переработали Моррисон настолько, что на нем в результате эволюции не возник бы никакой интеллект, а значит, и они. Очень прагматичные духи, ничего не скажешь... За их здоровье!
Какое-то время все переваривали слова д’Аскент.
— Совершеннейший идиотизм! — взорвался наконец Зеленый Ясь, уцепившись за эти слова, словно за спасательный круг. — Логики ни на грош! Сказки, сказки он нам рассказывает!
— Сказки сказками, а духов я видела собственными глазами... — пробормотала Сиена, заглядывая в опустевший бокал.
— Мистер Мрозович, — Пуласки отбросил бычок и махнул рукой, чтобы привлечь внимание Мухобоя, — подумайте немного. Положим, мы не уберемся отсюда и изничтожим здесь всю коренную флору, фауну и что тут еще живет; тогда в будущем не будет никаких моррисонян, кроме обосновавшихся здесь людей. Тогда кто же, черт побери, шастает тут по Драконовской пуще? Чьи духи? А? Я вас спрашиваю.
Мухобой подумал, пожалуй, с минуту и сказал:
— Не вижу противоречия.
Пуласки громко выдохнул воздух и воздел очи горе:
— Сдаюсь. Он — сумасшедший.
Мухобой пронзил его ледяным взглядом:
-— Вы меня оскорбляете.
— Нет, это вы оскорбляете мой интеллект, — тут же ответил Пуласки.
— Вы меня оскорбляете, — повторил Мухобой и встал.
— Но-но-но — только без этих... — возвысил голос Пуласки, подняв голову и отступая за столик.
— Мистер Мрозович, успокойтесь, нечего тут бузу разводить, будем серьезными, — вступил Зеленый Ясь.
Мухобой сел.
— Простите. Мне не следовало.
— Вы сказали, что они больше уже не будут для нас проблемой, — через минуту проговорила Розанна. — Что вы сделали? Изгнали их?
— Я не владею их магией, — ответил Мухобой.
— А чьей владеете? — фыркнула Сиена, рыская взглядом по полкам в поисках напитков для очередного коктейля.
— Что вы сделали с духами? — не отступала Розанна, не давая увести беседу в сторону.
— Мы договорились.
— Договорились?
— Договорились. Они не будут вам мешать.
— О чем же вы сумели с ними договориться? — удивился Пуласки. — Что вы могли предложить им взамен за их, если мы верно поняли ваши слова, согласие на небытие?
— Надул их, вот и все, — рассмеялась Сиена. — Осудил духов на смерть и жизнь! Хе-хе-хе!
Зеленый Ясь погрозил ей кулаком.
— Вы пошли на Дракон и договорились о том, что духи покинут Моррисон? — уточнила Розанна.
— Правильно ли я понял? — забеспокоился Пуласки, поспешно отодвигаясь к самому бару. — Он приполз сюда прямо с Дракона?
— Ага, — поддакнула развеселившаяся д’Аскент.
— У кого-нибудь есть при себе счетчик Гейгера?
— О Господи! — Зеленый Ясь вскочил со стула, перевернув его, и прыгнул в угол. — Розанна, ты его не проверила?!
— Понимаешь, как-то так получилось... — смутилась Розанна.
— Все — вон! — рявкнул Зеленый Ясь, пятясь к двери.
— Горит, что ли... — пробормотала Сиена, осторожно сползая со стойки бара, но не выпуская бутылку.
Мухобой смотрел на них совершенно равнодушно, словно даже собственная жизнь была ему полностью безразлична. Вскоре он остался один. Розанна вышла последней.
Долго, очень долго — десять, пятнадцать минут — он сидел неподвижно, спиной к прозрачной стене. Гендрикс уже коснулся краем диска склона долины, тени выросли, превратились в пятна бездонной тьмы. Кто-то ходил по газону, посвистывая и махая рукой на пса, вынюхивающего что-то вдоль бордюра. Рука Мухобоя приблизилась к оконной плите плексигласа, пошевелились пальцы, словно пытаясь дотянуться до ее поверхности вопреки остальному телу, вопреки самой руке. Но нет, рука упала. На лице — пустота.
Снова ночь. Но другая, почти полная. Гендрикс — воздушный шар черной пустоты с полоской кармина, криво приклеенной к ободку дуги. Широкополосные лазеры били в поселок с вершин четырех стометровых мачт. Теперь для большинства людей как раз началась активная пора биоцикла, и по территории поселка сновала масса народу. Остановившись в широко распахнутых дверях переходного холла, ван дер Крёге глубоко вздохнул. Картина этого неба была для него как аромат родного дома.
— Ого-го... вот это чудовище! — Зеленый Ясь, перестав отстукивать макрокоманды на прикрепленном к поясу эргоплейдере, обходил огромный груз платформы.
— Подвесим сателлиты над Драконом, Ясь, — не оборачиваясь, ответил ван дер Крёге. — Со следующей переброской придут первые модульные экскаваторы. Надо будет сначала собирать «Молох». Клаймор расщедрился. Конец Дикому Западу, пора доставать абаки. Сюда двинется вся добывающая промышленность. Может, даже откопает труп Мухобоя. Ну, чего ты гогочешь?
— Он вернулся.
— Шутишь? — обернулся к нему ван дер Крёге.
— Говорит, покончил с проблемой духов.
— Покропил святой водицей?
— Заключил какой-то договор. Они больше не будет появляться. В чипе, который пошел параллельной платформой, мы отослали рапорт на эту тему. Мой, Пуласки и Розанны, а также самого Мухобоя.
— Розанна здесь?
