Если же встать на прозаическую почву современной мысли, то всю историю следует рассматривать исключительно как легенду, и с этой точки зрения природа плодов совершенно неважна.
115. Потеря невинности повлекла за собой чувство стыда, и мужчина и женщина с той поры стали прикрывать половые органы набедренными повязками («опоясаниями»). Именно этому стиху мы обязаны условностью, следуя которой скульпторы стали прикрывать мужской половой орган на статуях листьями (обычно фиговыми). Греки, будучи язычниками, разумеется, этого не делали.
116. Эта часть легенды и впрямь примитивна. Бог разгуливает по раю, совершая моцион и освежаясь ветерком, как это делал бы человек. Адам и его жена прячутся, и богу приходится их звать. Бог должен вопросить, не был ли нарушен запрет, словно бы он вовсе и не всезнающий.
Конечно, поздние комментаторы нашли сотни способов, чтобы объяснить все это. Адам и его жена прячутся, потому что не знают о способностях бога. Бог задает вопрос только потому, что ему нужно добровольное признание. И так далее…
И все же в ранних мифах божества не всегда были всезнающими и даже не всегда могли похвастаться сообразительностью. Порой умный человек одерживал верх над богом. Видимо, в те времена, когда еще не было никаких комментаторов, когда эти истории были еще в новинку, слушатели преисполнялись тревогой ожидания и гадали, сумеет ли герой выкрутиться из затруднительного положения.
117. Бог даже не спрашивает у змея никаких объяснений – он приговаривает его, не выслушав. Возможно, причина здесь в том, что перед нами – версия битвы между богом и хаосом, содержащаяся в «Яхвисте».
Согласно «Жреческому кодексу», битва закончилась полной победой бога, победой мгновенной и окончательной: был сотворен свет, и тьма отступила перед божьим словом.
По «Яхвисту», бог тоже одерживает победу силой слова, точнее, силой проклятия, но не раньше того, как хаос торжествует временную победу, расстроив изначальный план безбедного существования мужчины и женщины в раю. Поздние комментаторы стремились избежать этого упоминания о частичном поражении бога, каким бы ничтожным оно ни было, и выставляли дело так, будто искушение и грехопадение с самого начала входили в божий замысел, однако нигде в Ветхом завете на это нет точных указаний.
118. В Библии ни разу не упоминается, что змей ходил на ногах. Вполне возможно, что проклятье означает, будто змей, который был сотворен без ног, теперь останется обезноженным навеки, и никогда ему уже не выпадет шанс заполучить их в качестве награды за хорошее поведение.
Однако читатели Библии обычно истолковывают этот стих совсем по-другому. Почти повсеместно принято, что поначалу змей ходил на ногах, и только проклятие принудило его ползать на животе.
В каком-то смысле здесь есть своя логика. С научной точки зрения совершенно очевидно, что змеи произошли от предков-рептилий, которые имели обыкновение разгуливать на четырех ногах и утратили конечности, по меньшей мере, семьдесят пять миллионов лет назад. Разумеется, никакого проклятия не было, хотя многие люди и верят в это. Длинные, тонкие тела змей, их способность прятаться в трещинах и ползать совершенно незаметно создали им репутацию самого преуспевающего отряда пресмыкающихся на Земле в современную эпоху.
Возможно, что источником для легенды о проклятии послужила все та же вавилонская концепция хаоса, воплощенного в драконе. Вавилон – в ту пору, когда часть евреев была насильственно переселена туда, – находился в расцвете своей славы и считался крупнейшим городом мира. Его стены отличались огромными размерами и невероятной толщиной, а ворота богини Иштар – главные ворота города – были изукрашены изображениями большого количества львов, быков и драконов (предназначавшихся для того, чтобы сообщить городу свою символическую силу).
Вероятно, что эти драконы (их звали «сирруш») и есть драконы хаоса. Некоторые из тех изображений и ныне можно видеть на развалинах вавилонских стен. Спина, шея и хвост «сирруша» – явно от рептилии, хотя он стоит на четырех ногах, подобно льву или быку. Закроем ноги сирруша, и то, что осталось, – вылитый змей. Таким образом, легко удостовериться, что дракон хаоса, которого проклятие лишило ног, превратился в змея.
119. Змеи конечно же не едят праха– это плотоядные существа. Приписанная им способность поедать прах – просто-напросто поспешное умозаключение, проистекающее из того, что голова змеи практически не поднимается над поверхностью земли, а в пасти постоянно мелькает язык. Не следует думать, будто змея «лижет пыль», – с помощью языка, чувствительного к колебаниям температуры, она распознает близость теплокровной добычи.
120. Судя по всему, большинство людей испытывает страх перед змеями. Я лично полагаю, что мы настолько привыкли видеть млекопитающих и птиц на деревьях, в воздухе или, по крайней мере, невысоко над землей, что обычно не исследуем собственно поверхность земли на предмет существ, превышающих по размерам обыкновенную ящерицу. И когда в поле нашего зрения попадает змея, мы видим движение там, где его вовсе не ожидаем, – отсюда реакция испуга.
Однако, когда змеи находятся в террариуме зоопарка и не в состоянии напугать нас неожиданным появлением, мы хладнокровно разглядываем их и даже дети преисполняются восхищением.
121. Будучи прочитана буквально, эта часть стиха имеет совершенно точный смысл. Человек, пытающийся убить змею, наверняка будет целить в голову. Змея, находясь на земле, укусит стоящего человека, скорее всего, в пятку. На первый взгляд кажется, что борьба неравная, потому что человек бьет в жизненно важную для змеи точку, а змея лишена такой возможности, поэтому победа человека кажется неминуемой. Однако если змея ядовитая, то бой будет не столь неравным, как кажется. Укус в пятку может быть смертельным.
Твердое обещание неминуемой победы человека над змеем порой воспринимается как мессианское предсказание. Под потомком женщины («семя ее») христиане понимают Иисуса Христа: он поразит змея (Сатану) в голову и таким образом одержит окончательную победу над хаосом. Впрочем, кажется, надо быть очень убежденным христианином, чтобы составить себе именно такую картину.
