Все виды внутри себя конкурируют за пищу, за секс, за безопасность; происходят раздоры и драки, когда эти потребности у индивидуумов совпадают. В общем подобные раздоры не смертельны, поскольку отдельные особи терпят поражение и спасаются бегством, а победители тут же удовлетворяются победой.
Там, где нет высокого уровня интеллекта, нет осознания ничего, кроме настоящего, нет ясного предвидения в смысле предупреждения о будущей конкуренции, нет ясной памяти о прошлых обидах или боли. С ростом интеллекта предвидение и память неизбежно совершенствуются, и наступает момент, когда победитель не удовлетворяется добытым преимуществом, а начинает усматривать преимущество в том, чтобы убить побежденного и этим предотвратить его притязания в будущем. Также неизбежно наступает момент, когда побежденный, убежав, будет добиваться реванша, и если ему ясно, что простой бой один на один означает еще одно его поражение, он станет искать другие средства для победы, например устроит засаду или позовет кого-нибудь на подмогу.
Короче говоря, люди неизбежно должны были прийти к войне, и не потому, что наш вид более отчаянный или более злонамеренный, а потому, что он более разумный, интеллект у него выше.
Естественно, пока люди вынуждены были сражаться только ногтями, кулаками, ногами и зубами, вряд ли можно было ожидать смертельных исходов. Царапины и рваные раны — вот чем могло закончиться сражение, а драку можно было даже рассматривать как оздоровительное упражнение.
Беда в том, что, когда человечество стало достаточно разумным, чтобы планировать конфликт с помощью памяти и предвидения, оно развило способность использовать орудия. В результате воины стали размахивать дубинками, орудовать каменными топорами, метать копья с каменными наконечниками, стрелять стрелами с каменными остриями, и битвы неуклонно становились более кровавыми. Развитие металлургии усугубило дело, камень сменила твердая и более прочная бронза, а затем еще более твердое и прочное железо.
Однако, пока человечество состояло из скитающихся групп собирателей пищи и охотников, столкновения безусловно были краткими, когда та или другая сторона чувствовала, что урон становится неприемлемо высоким, она обращалась в бегство. Не было и мысли о завоеваниях, потому что земля не стоила того. Ни одна группа людей не могла долго задерживаться на одном месте, всегда была необходимость скитаться в поисках новых и относительно нетронутых источников пищи.
Фундаментальное изменение наступило примерно 7000 лет до н. э., когда ледники отступали и заканчивался наиболее близкий к нам ледниковый период, а люди все еще пользовались в качестве орудий камнем. Тогда на Среднем Востоке (а со временем и в других местах) люди научились собирать пищу впрок и даже обеспечивать себе производство пищи в будущем.
Они добивались этого, одомашнивая таких животных, как овцы, козы, свиньи, крупный рогатый скот, домашняя птица; они использовали их шерсть, молоко, яйца и, конечно, мясо. При правильном обращении не было шанса на истощение этого источника: животных можно было разводить, заменять их, если необходимо, причем с большей скоростью, чем они потреблялись. При этом пищу, которая была несъедобна или невкусна людям, можно было употребить в корм животным, которые были подходящей пищей.
Еще большее значение имело развитие земледелия: сознательный посев зерна, выращивание овощей, посадка плодовых деревьев. Это сделало возможным производство определенных видов пищи в таком количестве, в каком ее не было в природе.
Результатом развития скотоводства и земледелия оказалась способность людей поддерживать более плотное население, чем было возможно ранее. В регионах, где такой прогресс был достигнут, произошел демографический взрыв.
Вторым результатом было то, что общество стало статичным. Стада нельзя было перемещать так же легко, как могло двигаться рыскающее человеческое племя, но решающим здесь явилось земледелие. Фермы вообще нельзя было передвигать. Имущество и земля стали важны, и социальный статус определялся количеством накопленной собственности.
Третьим результатом была возросшая необходимость сотрудничества и специализации. Охотящееся племя обеспечивало себя, и степень специализации в нем была низка. Сообщество фермеров было вынуждено расширять и поддерживать ирригационные канавы, пасти стада и охранять их от людей и животных, у копателя канав или у пастуха остается мало времени на другие занятия, но он может обменять свой труд на пищу и другие необходимые вещи.
К несчастью, сотрудничество появляется не только по таким приятным поводам, а некоторые виды деятельности труднее и менее приятны, чем другие. Самый легкий путь решить эту проблему — это группе людей напасть на другую группу и, убив нескольких, заставить оставшихся делать всю неприятную работу. От нападения было непросто спастись бегством, ведь люди оказались закреплены за местом: привязаны к фермам и стадам.
Фермеры и скотоводы, часто подвергаясь нападениям, начали собираться вместе, окружать себя для защиты стенами. Появление таких городов со стенами и означает начало цивилизации. И само слово «цивилизация» происходит от латинского, означающего «житель города».
К 3500 году до н. э. города выросли и стали сложными общественными организациями, насчитывающими много людей, уже не занимающихся ни земледелием, ни скотоводством, но выполняющих функции, необходимые для фермеров и скотоводов. Это профессиональные солдаты, ремесленники, художники и администраторы. К этому времени входило в широкую практику и использование металлов, а вскоре после 3000 года до н. э. на Среднем Востоке была разработана письменность. Это была организованная система символов, которая запечатлевала информацию на достаточно длительный период времени и с меньшими искажениями, чем память. Это положило начало историческому периоду.
Как только возникли города, в подчинении каждого из которых оказались окружающие земледельческие и скотоводческие территории (города-государства), войны-завоевания стали более организованными, более смертоносными и — неизбежными.
Первые города-государства возникали на берегах той или иной реки. Река была удобным средством сообщения для торговли и источником воды для ирригационных систем, которые делали земледелие более стабильным. Если отдельные участки реки находились под контролем разных городов-государств, всегда подозрительных друг к другу, а обычно и открыто враждебных, это мешало ее использованию и как средство сообщения, и как источник воды для ирригации. Стало очевидно, что для общего блага необходимо было, чтобы река находилась под контролем одной политической единицы.
Вопрос был в том, какой же город-государство должен господствовать над рекой. Идея федерального союза всех участков, заинтересованных в использовании реки, насколько мне известно, тогда еще никому не приходила в голову и, вероятно, не была в те времена практическим способом действия. Решение о том, какому городу-государству господствовать здесь, обыкновенно предоставлялось на волю войны.
Первым правителем, которого мы знаем по имени, распространившим свою власть на значительный участок реки в результате предыдущих событий, в числе которых, возможно, было и завоевание, был египетский монарх Нармер (по более поздним греческим источникам известный как Менее). Нармер основал Первую династию около 2850 года до н. э. и правил всей нижней долиной Нила. Мы не располагаем обстоятельным рассказом о его завоеваниях, объединенное правление, вероятно, могло быть результатом наследования или дипломатии.
Первым несомненным завоевателем, первым человеком, который пришел к власти, а затем после ряда битв установил свое правление над обширным районом, был Саргон в шумерском городе Агаде. Он пришел к власти около 2334 года до н. э., и перед смертью в 2305 году до н. э. под его правлением была вся долина Тигра и Евфрата. Поскольку люди, видимо, ценили способность побеждать и восхищались ею, он также известен под именем Саргона Великого.
К 2500 году до н. э. цивилизация прочно установилась в долинах четырех рек: Нила в Египте, Тигра и Евфрата в Ираке, Инда в Пакистане и Хуанхэ в Китае.
Отсюда путем захвата и торговли цивилизация неуклонно распространяется, и к 200 году нашей эры она распространилась от Атлантического океана до Тихого почти непрерывно с Запада на Восток по северным и южным берегам Средиземного моря и по Южной и Восточной Азии, с востока на запад около 13 000 километров и с севера на юг от 800 до 1600 километров. Общая площадь цивилизации в то время достигала примерно 10 миллионов квадратных километров или около 1/12 суши планеты.
Политические единицы имели тенденцию со временем расти, по мере совершенствования технологии
