Линн, напряженный и обеспокоенный, немедленно откликнулся:
– Конечно.
Брекенридж поинтересовался:
– А Они отказывались присутствовать на каких-нибудь других конференциях, которые Мы проводили?
– Не знаю, – сказал Ласло. Теперь он мерил шагами кабинет. – Я о таких случаях никогда не слышал. А вы, шеф?
– Никогда, – ответил Линн.
Брекенридж спросил:
– Не кажется ли вам, что Они не хотели попадать в ситуацию, когда были бы вынуждены послать ответное приглашение? Или Они боялись, что кто-то из Их людей скажет лишнее?
Похоже, именно так и обстояло дело, и Линна охватила горькая уверенность в правоте службы безопасности.
По какой другой причине могли отсутствовать всякие контакты между сторонами в области Роботехники? Перекрестно опыляющие друг друга потоки исследователей двигались в обоих направлениях по строгой квоте – один к одному, соблюдавшейся со времен Эйзенхауэра и Хрущева. Существовало великое множество побудительных причин для такого обмена: честное признание наднационального характера науки, импульсы дружелюбия, которые трудно полностью уничтожить в каждой отдельно взятой личности, желание узнать свежую и интересную точку зрения и увидеть, как твою слегка заплесневевшую мысль приветствуют как свежую и оригинальную.
Сами правительства заботились о том, чтобы обмен продолжался. Всегда присутствовало очевидное соображение, что, узнавая как можно больше и рассказывая как можно меньше, ваша собственная сторона выигрывает от такого обмена.
Но не в случае с Роботехникой. Для полного осознания ситуации не хватало сущего пустяка, – к тому же, пустяка, давно им известного. В голову Линну пришла мрачная мысль: «Мы проиграли из-за собственного благодушия».
Из-за того, что другая сторона как будто ничего в Роботехнике не предпринимала, возник соблазн самодовольно расслабиться в приятном сознании собственного превосходства. Почему не возникла мысль о возможности, даже вероятности того, что Они просто прячут до поры до времени выигрышные карты, козырную масть?
Ласло произнес потрясенно:
– Что же нам делать? – очевидно, его мысль шла тем же путем и привела его к такому же печальному выводу.
– Делать? – передразнил его Линн. Думать сейчас о чем-либо; кроме того ужаса, который пришел вместе с осознанием ситуации, было невозможно, В Соединенных Штатах находились десять человекоподобных роботов, каждый из которых был носителем бомбы ТП.
ТП! Этим закончилась кошмарная гонка в создании абсолютного оружия. ТП! Тотальное Превращение! Энергия Солнца больше не могла служить единицей измерения. По сравнению с ТП Солнце показалось бы грошовой свечой.
Десять гуманоидных роботов, абсолютно безвредных по отдельности, могли, просто собравшись вместе, создать массу, превосходящую критическую, и тогда…
Линн тяжело поднялся. Темные мешки под глазами, придававшие его лицу выражение безутешного пессимизма, были заметнее, чем обычно.
– Нам предстоит выработать пути и средства отличить гуманоидных роботов от людей, а потом разыскать их.
– Как быстро? – пробормотал Ласло.
– Не меньше чем за пять минут до того, как они объединятся, – огрызнулся Линн, – а когда это будет, я не знаю.
Брекенридж кивнул.
– Я рад, что вы с нами, сэр. Видите ли, я должен доставить вас в Вашингтон на совещание.
Линн поднял брови.
– Хорошо.
Он подумал, что, если бы ему понадобилось больше времени на осознание ситуации, его вполне бы могли сместить с поста и на совещании в Вашингтоне присутствовал бы уже другой глава Бюро по Роботехнике. И тут он от всей души пожелал, чтобы именно так и случилось.
На совещании присутствовали Первый помощник президента, секретарь по науке, секретарь по безопасности, Линн и Брекенридж. Впятером они сидели за столом в бункере подземной крепости недалеко от Вашингтона.
Помощник президента Джефрис был импозантен, сед, решителен, вдумчив, и политически ненавязчив, каким именно должен быть помощник президента.
Он произнес решительно:
– Перед нами три вопроса, насколько я понимаю. Во-первых, когда соберутся гуманоидные роботы; во- вторых, где они соберутся; и в-третьих, как мы можем остановить их прежде, чем они соберутся?
Секретарь по науке Эмберли судорожно кивал. До того, как его назначили на эту должность, он занимал пост декана в Северо-западном Инженерном университете. Он был худ, с резкими чертами лица и явно не в своей тарелке. Указательным пальцем он чертил на столе круги.
