Или она не поняла еще, что ее ждет?
— Марлена, золотко, ты понимаешь, что сейчас будет? — спросил Генарр.
— Да, дядя Сивер, вы покажете мне Эритро.
— С воздуха, ты не забыла? Мы сейчас полетим по воздуху.
— Да, вы мне это уже сказали.
— И тебе не страшно?
— Мне-то нет, дядя Сивер, а вот вам…
— Я боюсь только за тебя, моя хорошая,
— Со мной все будет в порядке. — Она обернулась к поднявшемуся в кабину Генарру. Когда тот занял свое место, Марлена проговорила: — Я понимаю, что мама волнуется, но вы беспокоитесь больше. Правда, вы ухитряетесь меньше обнаруживать это, но если бы вы только увидели, как облизываете губы, то смутились бы. Я вижу, вы полагаете, что, если что-то случится плохое, вина ляжет на вас. Эта мысль не дает вам покоя. Повторяю — ничего не случится.
— Ты уверена, Марлена?
— Абсолютно. На Эритро мне ничего не может причинить вред.
— Ты говорила это о лихоманке, но сейчас речь о другом.
— Неважно, о чем мы говорили. На Эритро мне ничто не может повредить.
Генарр недоверчиво качнул головой и тут же пожалел об этом, понимая, что все его чувства видны, как на экране компьютера, выведенные крупными буквами. Но ничего не поделаешь — ведь он не из бронзы, и как ни старайся, она все равно догадается.
— Сейчас перейдем в воздушный шлюз и побудем там, чтобы проверить реакции электронного мозга. Потом войдем опять, и самолет взлетит. Ты почувствуешь, как увеличивается скорость, тебя прижмет к спинке сиденья. Потом мы окажемся в воздухе. Надеюсь, ты понимаешь это?
— Я не боюсь, — спокойно ответила Марлена.
Самолет ровным курсом летел над холмистой поверхностью пустыни. Генарр знал, что геологическая жизнь планеты продолжается: проведенные исследования обнаружили, что в истории ее были периоды горообразования. Горы до сих пор высились в цисмеганском — обращенном к Мегасу — полушарии, над которым неподвижно висел диск Мегаса.
Но здесь, на трансмеганской стороне, два больших континента были покрыты равнинами и холмами.
Марлена никогда не видела гор, и даже эти холмы произвели на нее впечатление.
С высоты, на которой они летели, реки Эритро ничем не отличались от роторианских ручейков.
Генарр подумал: вот Марлена удивится, когда увидит их поближе.
Марлена с любопытством поглядывала на Немезиду, которая как раз миновала полуденный меридиан и уже начинала клониться к западу.
— Она не двигается, дядюшка Сивер? — спросила девочка.
— Двигается, — ответил Генарр. — То есть это Эритро вращается вокруг Немезиды, но она совершает в день только один оборот, тогда как Ротору на это требуется две минуты. Если смотреть с Эритро, Немезида движется в семьсот раз медленнее, чем нам кажется на Роторе. Она как будто стоит на месте — но на самом деле это не так. — Бросив взгляд на Немезиду, он произнес: — Тебе не приходилось видеть земное Солнце, светило Солнечной системы. Ну а если и видела, то забыла — тогда ты была еще совсем крохой. С орбиты Ротора в Солнечной системе Солнце казалось гораздо меньшим.
— Меньшим? — удивилась Марлена. — Ведь компьютер говорит, что Немезида намного меньше Солнца.
— Это так, но к Немезиде Ротор подошел гораздо ближе, чем в свое время к Солнцу. Поэтому Немезида нам и кажется больше.
— От нас до Немезиды четыре миллиона километров, да?
— А до Солнца — целых сто пятьдесят миллионов. Если бы Ротор находился на таком же расстоянии от Немезиды, мы бы получали всего процент того света и тепла, что получаем здесь. Но если бы мы приблизились к Солнцу так же, как к Немезиде, то превратились бы в пар. Солнце больше, ярче и горячее, чем Немезида.
Марлена не взглянула на Генарра — должно быть, ограничилась интонациями его голоса.
— Судя по вашим словам, дядя Сивер, вам бы хотелось оказаться опять возле Солнца?
— Я там родился и порой тоскую по дому.
— Но если Солнце такое яркое и горячее, то оно, наверное, опасно?
— Мы не смотрели на него. Между прочим, и на Немезиду не следует смотреть долго. Отвернись-ка лучше, дорогуша.
Однако сам Генарр украдкой взглянул в сторону Немезиды. Красный громадный диск ее висел на западе… четыре угловых градуса, в восемь раз больше, чем Солнце, если смотреть с прежней орбиты Ротора. Этакий тусклый круг света — но Генарр знал, что изредка он вспыхивал и тогда на ровной поверхности появлялось раскаленное пятно, на которое больно было смотреть. Менее яркие пятна появлялись чаще, но их было труднее заметить.
Он что-то приказал самолету, и тот немедленно повернул так, чтобы Немезида была сбоку и люди не могли смотреть на нее в упор.
Марлена задумчиво посмотрела на Немезиду, потом вновь стала рассматривать просторы Эритро, проплывавшие внизу.
— А знаете, постепенно привыкаешь к этому цвету, и он уже не кажется таким кроваво-красным, — сказала она.
Генарр и сам это заметил. Глаза его начали улавливать оттенки и тени, мир внизу становился не таким одноцветным. Реки и небольшие озера были темнее суши. Небо казалось черным: атмосфера Эритро почти не рассеивала свет Немезиды.
Самой унылой особенностью ландшафта Эритро была его нагота и пустынность. На крохотном Роторе зеленели и желтели поля, пестрели фруктовые сады, галдели птицы — все было полно цветов и звуков.
Здесь же царило безжизненное молчание.
Марлена нахмурилась.
— А на Эритро есть жизнь, дядя Сивер?
Генарр не понял, утверждает ли Марлена, задает вопрос или читает его мысли.
— Конечно, — отозвался он. — Жизнь здесь повсюду. И не только в воде. Некоторые прокариоты обитают в водяной пленке, которая покрывает частицы почвы.
Вскоре на горизонте показался край моря — сначала черная линия, потом полоска, — воздушный кораблик приближался к нему.
Генарр искоса наблюдал за Марленой. Конечно, она читала об океанах Земли и видела их по головизору, но к этому зрелищу все равно невозможно подготовиться. Генарр однажды (однажды!) посетил Землю как турист и видел океан. Но ему не приходилось бывать в открытом море, и теперь он не был уверен в себе.
И вот берег откатился назад, суша превратилась в тонкую линию и наконец исчезла. Генарр смотрел вниз, ощущая в желудке комок. Ему вспомнились слова из древней эпической поэмы: «Море цвета темного вина» Внизу катились валы, цветом напоминавшие красное вино, то тут, то там розовели пенные гребни.
В бескрайнем водном просторе внизу не было ничего, на чем мог бы остановиться взгляд. Суша исчезла. Кануло неизвестно куда и ощущение направления. Конечно, Генарр знал, что стоит лишь приказать, и самолет немедленно повернет обратно. Бортовой компьютер следил за скоростью и направлением, определял положение самолета и прекрасно знал, где находится суша и далекий уже Купол.
Они вошли в плотное облако, и океан внизу почернел. Повинуясь приказу, самолет поднялся выше. Путешественники вновь увидели Немезиду, но океана больше не было. Внизу клубились розовые облака, клочья тумана пролетали мимо иллюминатора.
А потом облака поредели, и в разрывах вновь показалось «море цвета темного вина».
