неизвестного стрелка. Вот с кого надо начинать-то было...
В кромешной тьме не было видно ничего, но очень хорошо было слышно, как на дороге к воротам скрипят камни под ногами идущих и даже улавливались движения темного силуэта, длинного, как крокодил. Бревно тащат, чтобы ворота вышибать! Можно попробовать пожертвовать одним болтом, прикинув, где находится конец бревна и выстрелить туда. Ночь как на грех выдалась безлунная, идеал для осаждающих. Мальчишка, прибежавший ко мне с час назад, предупредил, что будут кидать факелы и освещать для арбалетчиков все внизу, чтобы мы были постоянно наготове. Где-то на стене засели еще трое, которые, как и я, ждут этого броска. А что испытывают те, кто идет с бревном? Им что, на себя наплевать, или вожделенное желание быстро обогатиться вышибает всякое чувство самосохранения?
Болт, гудя, ушел в темноту, где двигалась длинная темная тень и я удовлетворенно улыбнулась, услышав в той стороне приглушенный вскрик боли. Надо же, одних суток не прошло с тех пор, как Фриц приказал мне идти на стену с арбалетом, стыдя за трусость, а я уже испытываю радость от чужой боли и смерти. Прости меня, Господи...
Шевеленье на дороге осветилось летящими факелами и, пока бандиты пытались ускорить шаг, очередной болт успел войти в бок одному из них, а я бешено крутила ручку, пытаясь успеть сделать еще один выстрел. Не успела, зато успел кто-то из тех, с другой стороны ворот - на дороге выли и ползли двое, валялось брошенное бревно, а остальные шустро улепетывали назад. Закончился первый день осады Варбурга.
Остаток ночи я проспала под стеной, лежа на суконном толстом покрывале, брошенном на охапку сена. Под утро стало прохладно и я попыталась натянуть на себя его уголок, но там кто-то хрюкнул и я свернулась в комочек, проверив, лежит ли рядом арбалет. Продирать глаза было неимоверно трудно, но уже гомонили на стене, бранились и рыдали женщины, бухали сапоги и бряцало железо о камень...надо было вставать и идти опять на стену.
Холодная вода из бочки освежила лицо и руки, я стащила войлочную круглую шапку чтобы проветрить голову и огляделась. Невдалеке уже лежали убитые - аккуратный ряд мертвых тел заставил судорожно сжаться горло. Сколько их? Один, два, три...шесть человек. Рыдала женщина на груди одного из них и я отвернулась - смотреть на такое свыше моих сил, это хуже, чем вой раненого на дороге.
- Фрау Марта, - ко мне подлетел парнишка лет десяти, - вас герр Лайниц просит подняться на стену. Он во-он там!
- Жива? Не ранена? Ну и хорошо, слушай теперь сюда. - Лайниц сидел на камне, прислонившись к стене и держал руку на перевязи. - Что смотришь? Зацепили, мрази... Лучников у них мало, но бьют прицельно. Шестерых положили, черта им в печенку! Да еще раненых четверо лежит, чуешь? Выбить их надо, иначе они нас и здесь достанут! Фриц предложил вот что...
Тактика поменялась. Мальчишки, как более ловкие и юркие, должны были ползать вдоль стен с чучелом, одетым как горожанин, а задача лучников и арбалетчиков сводилась к тому, чтобы увидеть, кто же все-таки стреляет и по возможности выбить этих стрелков. Тем временем бандиты построились шеренгой, накрылись щитами и медленно двинулись к воротам. Они учли свои ошибки и не оставили ни одной щели стрелкам, но здорово потеряли в скорости.
Следя из-за зубца за этой процессией, я окидывала взглядом луговину, стараясь поймать глазом движение стрелка. Он должен встать, чтобы выстрелить, у него должен быть лук, почему же их никто не видит со стен? Шеренга уже почти подползла к брошенному ночью бревну и потихоньку обтекала его, намереваясь поднять за веревки. Ах вы ж гады такие, мать вашу! Русский мат как нельзя лучше подходил к данной ситуации... Ну неужели никто из вас не сдвинет свой щит в сторону, быть того не может...ну небольшую щелочку...ну... Свист болта со стены и вопль внизу ненадолго обрадовали - жаль, что кто-то опередил меня, но и я послежу, авось, еще откроются. На краю бокового зрения мелькнуло что-то в густой траве и легких зарослях. Раз там движение, то... на стене взвизгнули и заорали, пытаясь удержать падающее тело, а я уже согнулась почти пополам и шла в ту сторону, прикидывая, кто бы мог видеть поточнее, чем я.
- Фрау Марта, - парень с чучелом подмышкой дернул меня за рукав. - Видел я лучника, смотрите вон туда, между тем кустиком и той кочкой... как только у ворот заварушка началась, он поднялся и выстрелил, да так быстро, что едва заметили, а Петера ранили тяжело, кровью харкает.
- Легкое задели, значит. Ну, давай, показывай своего подельника, - ткнула я мальца в бок и показала на чучело.
Мальчишка кивнул и начал пробираться вдоль стены, то и дело выталкивая чучело наверх, как будто человек высматривает обстановку.
- Иди, иди! - я махнула ему рукой, пристраивая взведенный арбалет. Плохо, что надо искать место для него - на весу я его не удержу, но один выстрел может окупиться сторицей. Лишь бы самой под стрелу не попасть...ага, вот и проем между зубцами чуть пошире остальных и в эти выщербины хорошо лягут концы дуги, ложе - посередине, а я лягу поперек стены. Только надо дождаться, когда неведомому лучнику в засаде надоест лежать и он захочет подстрелить неловкого горожанина... Я уже было решила, что все пропало и стрелок покинул это место, но из травы взметнулась человеческая фигура и я нажала на рычаг. Все, отстрелялся. Хорошо бы потом болты свои собрать.
- Есть! - Рядом присел пожилой дядька с пегой бородой. - Молодец, фрау, упекла-таки его душу в ад! Чего смотришь, Густав я, с тобой на этой стороне перекрываю дорогу. Малец правильно выманил стрелка, а ты уж успела его пробить прежде меня. Мой арбалет дальше бьет, да тяжел очень, а твой легкий и крутить его легче. Ладно, бывай, я ближе к воротам пошел, шмальну со второй башни, как откроются, псы поганые!
Еще одна удача засветила нам, когда осаждающие начали бить бревном в ворота. При первом же замахе на них полилась горячая смола и вой снизу был самой лучшей музыкой за этот день. Обратно они уже бежали кое-как, добиваемые стрелками со стен. Из двенадцати человек за пределы обстрела ушел только один, припадая на раненую ногу, остальные остались лежать на дороге.
Но не дремали и вражеские стрелки. Пусть и не так часто, но их стрелы то и дело находили свои жертвы на стене и раненые ждали своей очереди, когда Элиас Рейхау займется очередным бедолагой. Окровавленные обломки стрел лежали прямо под ногами, а сам лекарь сгорбился еще больше за эти дни. Днем он занимался ранеными, а ночью делал обеззараживающие настойки и мази, от которых страшно воняло.
После удачно отбитой атаки с тараном, я буквально сползла вниз и свалилась на подстилку, предупредив мальчишек и стражников, где я лежу. Еще неизвестно, что будет ночью, а сейчас образовалось некоторое затишье и можно передохнуть. Кое-как пропихнув в себя несколько ложек каши, которую принесли на стены женщины, я заснула мертвецким сном.
Растолкали меня уже в сумерках и велели идти на стену. Едва передвигая ноги, я поплескалась в бочке с водой, съела чью-то миску холодной каши и пошла наверх, где меня встретил Карл.
- Марта, - хмуро начал он, пряча глаза, - не понимаю, как такое случилось...
- Фриц...- устало выдохнула я. - Что с ним, Карл?
- Убит. Прямо в сердце попали...он не мучился, как многие. Ведь опытный солдат был, сколько прошел, а вот на стене не уберегся. Выбила ты одного лучника, да там еще остались, души бы их в ад прямиком отправить! Мы его вниз отнесли, он там и лежит вместе со всеми. Прости, Марта, на все воля Божья. Ты пойдешь к нему или...
- Я ему уже ничем не помогу, Карл. Лучше пойду на стену, а к нему потом.
- Спасибо, Марта. - Лайниц скрипнул зубами и поправил повязку. - Каждый человек на счету, а вас с арбалетами всего четверо. Они одевают латы, а лучникам латы не пробить, на вас надежда - не допустить их до ворот. Если дойдут - будут прорубать топорами, а за ними уже все побегут. Понимаешь?
- Да, Карл. Мне бы за болтами сходить домой, их всего пять осталось.
- Пришлю мальчишку, пусть принесет, а ты не уходи. Они в любую минуту могут двинуться.
- Хорошо, присылай, я объясню ему, где они лежат.
