Подруга, желая ее утешить, рассказывала случаи, когда кошки и собаки, запертые по нескольку дней с умершими хозяевами в квартире, выедали у них куски из тела. Старушка строго поджимала губы: «Я прекрасно знаю, что съесть можно только того, кого никогда по-настоящему не любил. Мое животное умрет от голода, охраняя мой последний сон!»
Телефонная трубка гневно возвращалась на место, а слезы по себе, тихо умершей во сне, и животному, вынужденному голодать по этой причине, все не останавливались. Потом подруги мирились и опять велись разговоры про одиночество под аккомпанемент кухонной радиоточки. Они высмеивали друг друга, когда одна из них пыталась поделиться новым рецептом джема: «Ты планируешь дожить до весны, дорогая? И кто, интересно, будет есть твой джем, если в гостях у тебя бывает только участковый врач и я?»
Весной она все же завела себе маленькое живое существо. Сосед-школьник принес в подарок черепаху. Хотя черепахи тоже не едят джем и не умеют уютно мурлыкать — кажется, им было хорошо.
Настоящая старость
Когда наступает настоящая старость? Когда появляются пигментные пятна на руках, а сами руки начинают превращаться в сухонькие лапки, вызывая в памяти беспомощных куриц и фразу «артрит — это естественно для вашего возраста».
Когда волосы приходится подстригать коротко, а они покорно прилипают к голове бесцветным тополиным пухом.
Когда тебе и в голову не придет пить шампанское и покупать себе баночку красной икры даже при наличии денег. А ведь когда-то хотелось.
Когда разговоры «за жизнь» начинаются со слова — «было». А на удивленные ахи соседки по поводу покупки новой блузки, беспомощно оправдываешься — «будет в чем схоронить».
Когда, перебирая фотографии, потихоньку откладываешь наиболее удачные в сторону, и думаешь — какая лучше будет смотреться на темном фоне.
Когда очень хочется, чтобы тебя пожалели, но все считают это старческими капризами. А твое желание поехать дальше, чем в ближайшую поликлинику, — старческим маразмом.
И когда ты понимаешь, что очень ждешь лета, так как если что вдруг… не хочется думать о мерзлой земле и холоде. Летом как-то проще.
И так странно смотреть по утрам в зеркало. И видеть там то, что видишь. А дома холод, тишина и запах одиночества.
Старость никогда не наступает постепенно, она приходит вдруг и остается хозяйкой. Вытесняет все остальные запахи и звуки, обкладывает тебя холодной мокрой ватой, выживает уют и выдувает тепло из дома, и нашептывает о тщетности попыток от нее избавиться.
В отчаянии начинаешь придумывать себе идиллические картинки про светлую комнату в элитном доме престарелых, фантазируешь о теплой семейной обстановке, виде из окна на сосновый бор, новых друзьях и избавлении от липкого холода, старость — это ледниковый период, а от наступления ледников не спасают красивые картинки, ледники можно растопить только горячим безрассудным дыханием, бесцеремонным вторжением в царство холода, но у остальных тоже слишком мало тепла и много неотложных дел.
Ледниковый период заканчивается естественным окоченением.
Настоящая старость — безжалостная штука.
Старушка с голубями
В нашем доме жила тихая маленькая старушка, а напротив дома была яма. То есть не яма, конечно, а вырытый по нужде котлован, нужду в рытье испытывали хозяйственные службы, пригонявшие большую ревущую машину, как только начинались осенние дожди, машина ковшом рыла землю, разбрасывая ее вокруг ямы, утробно урчала и представляла собой квинтэссенцию глупости местного жэка. Порывшись в земле в свое удовольствие, все уезжали, оставив возможность грязи стекать в наш подъезд до первых морозов, весной яму засыпали снова, вытаскивая из нее много интересного, нападавшего туда за зиму.
Маленькая старушка очень любила птичек, она собирала хлебные корочки, размачивала их и раз в неделю выходила к подъезду, опускала лапку в кастрюльку и кричала дребезжащим фальцетом — гули- гули-гули. Потом начинала разбрасывать вокруг себя размокшую хлебную массу, а толстые голуби топтались у нее по ногам, и все было бы хорошо, но как-то старушка приболела и накопила корочек больше, чем на одну кастрюльку, к моменту ее выхода на кормежку зима закончилась, и началась оттепель, и вся чудесная, жирная, вязкая грязь оттаяла и медленно поползла к подъезду, а старушка тем временем ничего не знала, складывала корочки в большое эмалированное ведро и надевала обрезанные валенки.
Когда птичья мать тереза выволокла емкость во двор и ступила на твердую землю, ей показалось, что земля шевелится, но старушка была закаленная ужасами предыдущей жизни и внимания на такие пустяки не обращала, поставив ведро на землю, она призывно замахала птичкам, которые тупо смотрели на нее с крыши подъезда, не понимая, почему ее гули не какают от радости на хрупкие плечи своей кормилицы, старушка закричала еще призывней. Голуби молчали и не двигались с места. Зато на мокрые балконы, заваленные с зимы всякой хренью, начали вылезать жители нашего подъезда, старушка, ободренная всеобщим вниманием, решила продемонстрировать взаимную любовь — свою и птиц, и стала причитать — ах, вы мои гулечки голодныя… А я вам покушать принесла… А то вас никто не покормит…
Перекормленные за зиму жирные голуби тупо икали и переглядывались. На балконах начали хихикать. Старушка разъярилась. Она набрала в пригоршню мокрого месива и запустила им в голубей. Размоченные корочки описали хилую дугу и упали прямо на выходящую из подъезда старушечью соседку, на балконах замерли, хлебная тетушка переменилась в лице и метнулась с ведром в сторону, но валенки уже стояли по самые щиколотки в ползущей жиже и бежать не хотели. А тем временем тетка с мякишем на голове неумолимо приближалась, громко обещая превратить птичью кормилицу в голубиный помет. Старушка сделала последнее усилие, рванулась и — побежала вдоль дома в одних чулках. С ведром, полным хлебных корочек.
На балконах облегченно вздохнули и пошли по своим делам, а голуби все продолжали тупо икать на козырьке подъезда.
Бабушка после этой пробежки даже не заболела, но кормить голубей отчего-то перестала, видимо, решила, что они — гнусные, неблагодарные птицы.
Броуновское движение
Одна моя знакомая, благодаря которой родился слоган «скажи Машке нет!», очень хорошо разбиралась в ядерной физике. Она даже собиралась писать дипломы по этой дисциплине, никогда ее не изучая, но речь вовсе не о ее удивительных способностях, а о замечательном определении броуновского движения, данного этой чудо-девушкой. «Броуновское движение, — уверенно говорила она, — это когда — ток по проводам в поле. Во все стороны». Видимо, ей чудились сумасшедшие заряженные частицы внутри стальных гудящих струн.
Вот так же двигаются с утра наши старушки — как маленькие зеленые электроны: сначала — строго в одном, только им известном направлении, а при столкновении с такими же бешеными кусочками материи —
