Там внизу синеет море. Даль, как сон. Сколько нас сегодня в сборе? Три-четыре-семь персон. У художницы Маревны Роза в желтых волосах, А глаза воды синей… Я бедней: У меня дрожит плачевно Только крошка на усах… Эй, синьор, графин ваш пуст! После жирных макарон Надо пить! Тихих волн дремотный хруст. Даль, как сон…Парусина над нами надулась — едва-едва…В сонном море сквозит все синей синева.Скалы меркнут на солнце и тихо кружатся в глазах.Волны ровно и глухо гудят и гудят на низах,—И хозяйская дочка, склонившись, стройна и легка,Подает золотой виноград, улыбаясь слегка…<<1912>><1922>Капри
Над плоской кровлей древнего храмаЗапели флейты морского ветра.Забилась шляпа, и складки фетраВ ленивых пальцах дыбятся упрямо.Направо море — зеленое чудо.Налево — узкая лента пролива.Внизу безумная пляска приливаИ острых скал ярко-желтая груда.Крутая барка взрезает гребни.Ныряет, рвется и все смелеет.Раздулся парус — с холста алеетПетух гигантский с подъятым гребнем.Глазам так странно, душе так ясно:Как будто здесь стоял я веками,Стоял над морем на древнем храмеИ слушал ветер в дремоте бесстрастной.<1913>Porto Venere. Spezia
О Розина!Какая причина,Что сегодня весь день на окошке твоем жалюзи?Дело было совсем на мази —Ты конфеты мои принимала,Ты в ресницы меня целовала,— А теперь, под стеною, в грязи, Безнадежно влюбленный,Я стою, словно мул истомленный,С мандолиной в руках, Ах! О Розина!Ты чище жасмина…Это знает весь дом, как вполне установленный факт.Но забывши и клятвы и такт,Почему ты с художником русскимВ ресторане кутила французском?! Пусть пошлет ему Бог катаракт! Задушу в переулке повесу…Закажу похоронную мессуИ залью шерри-бренди свой грех… Эх!
