– Вас действительно это интересует? – спросил он.
– Еще бы.
– Ну хорошо. До сих пор мы работали с гиперполем на объектах, в миллионы раз меньших, чем этот корабль, и запускали их на расстояния, меньшие в миллионы раз, А это значит, что сейчас возникнет гиперполе в миллиарды раз более мощное, чем то, с которым мы имели дело, И точно предсказать последствия никто не может.
– То есть?
– Теоретически корабль должен долететь до заданной точки в районе Сириуса и вернуться в точку запуска. Но какой объем пространства унесет с собой «Парсек»? Неизвестно. Мы слишком мало знаем о гиперпространстве. Может улететь и астероид, на котором стоит корабль. Понимаете, если в наши расчеты вкралась хоть малейшая ошибка, он может вообще не вернуться, Или вернуться, уклонившись от заданной точки на миллиарды миль. И не исключено, что не только астероид сдвинется с места.
– А что еще?
– Не знаю. Тут есть элемент статистической неопределенности. Вот почему кораблям запрещено появляться поблизости. Вот почему до благополучного окончания эксперимента мы избегаем лишнего шума.
У Ронсона перехватило дыхание.
– А если обратная траектория приведет его на Гипербазу?
– Такая вероятность есть, – спокойно сказал Блэк. – Но небольшая. Иначе, уверяю вас, директора Шлосса здесь бы не было. Но математическая вероятность есть.
Журналист посмотрел на часы.
– Когда это все начнется?
– Минут через пять. Не боитесь?
– Нет, – ответил Ронсон, но сел с озадаченным видом и вопросов больше не задавал.
Перегнувшись через перила, Блэк посмотрел вниз. Шли последние минуты.
Робот зашевелился!
Все подались вперед; свет приглушили, чтобы лучше видеть происходящее внизу. Пока это было только первое его движение. Руки робота приблизились к рычагу.
Блэк ждал последнего момента, когда робот двинет рычаг на себя. В голове у него почти одновременно пронеслись все возможные варианты развития событий.
Сначала будет короткое мерцание. Это значит, что корабль прошел через гиперпространство и вернулся. Хотя промежуток времени чрезвычайно мал, абсолютно точное возвращение на исходную позицию невозможно. И поэтому обязательно будет мерцание.
После возвращения может выясниться, что приборы, которые должны были выровнять гиперполе на огромном корабле, не сработали, и тогда робот превратится в груду стального лома. И корабль тоже.
Или расчеты окажутся не совсем верными, и корабль попросту не вернется. Или, что еще хуже, вместе с кораблем не вернется и Гипербаза.
Конечно, все может и обойтись. Будет мерцание, и корабль вернется в целости и сохранности. Робот, с неповрежденным мозгом, встанет с кресла и доложит об успешном завершении первого полета построенного людьми аппарата за пределы Солнечной системы.
Шла последняя минута.
Последняя секунда: робот схватил рычаг и с силой притянул его к себе…
Ничего!
Мерцания не было, Все по-прежнему!
«Парсек» так и не покинул пределы нормального пространства.
Генерал-майор Кэллнер снял фуражку и стер со лба пот. Открывшаяся лысина состарила бы его лет на десять, но гримаса, исказившая его черты, уже успела дать тот же эффект. С момента неудачного запуска «Парсека» прошел почти час – и до сих пор ничего не было предпринято.
– Как это могло случиться? Как? Не понимаю.
Доктор Мейер Шлосс, который в свои сорок лет был корифеем молодой науки о гиперполе, безнадежно произнес:
– Теоретические расчеты верны. Даю голову на отсечение. Где-то на корабле механическая неполадка. Только и всего.
Он говорил это уже раз десять.
– Я думал, что все проверено. – И это уже говорилось неоднократно.
– Да, сэр, было. И все же… – И это тоже было не ново.
Они сидели в кабинете Кэллнера, куда никому сейчас не было доступа, и. смотрели друг на друга. Ни тот ни другой не смели взглянуть в сторону третьего собеседника.
Лицо Сьюзен Кэлвин, бледное, с тонкими губами, было бесстрастно. Она холодно привнесла:
– Можете утешаться тем, о чем я говорила вам еще раньше. Вряд ли из этого вышло бы что-нибудь путное.
– Сейчас не время возвращаться к старым спорам, – простонал Шлосс.
