Лонсдейлу и что только теперь она поняла, какую «ужасную ошибку» совершила. Тем не менее она продолжала настаивать, что «тогда не осознавала, что совершает преступление». Журналисты не переставали задавать себе один и тот же вопрос: действительно ли Этель Джи была до такой степени простодушной?
Затем настала очередь Гарри Хаутона. В судебном протоколе уже было записано его заявление по поводу мисс Джи: «Я поставил ее в затруднительное положение». Сначала он рассказал темную и запутанную историю о том, как подозрительные личности, которых он принял за поляков, заставили его выдать секреты военно-морского флота. Они якобы всячески запугивали Хаутона и даже подослали к нему бандитов, чтобы те избили его, однако он продолжал передавать документы, не имевшие никакой ценности. В июне 1960 года он познакомился с Александром Джонсоном, и тот переманил его от поляков на свою сторону. Хаутон допускал, что формально он нарушил закон, однако просил суд принять во внимание смягчающие обстоятельства: что его, мол, преследовали, а мисс Джи угрожали и что он даже не знал, кто такой Джонсон на самом деле, и никогда не встречался с Крогерами.
Гордону Лонсдейлу и Крогерам было разрешено не приносить присягу и давать показания со скамьи подсудимых. Лонсдейл даже не пытался приуменьшать свою вину, более того, он взял на себя полную ответственность за «шпионское бунгало». Он весьма хитроумно объяснил происхождение вещей, изъятых при обыске, заявив, что, будучи другом Крогеров, хранил ценности у них, поскольку в его комнату в «Белом доме» могли наведываться другие жильцы. Что ему принадлежало все, что было обнаружено в коттедже. Что именно он превратил их ванную комнату в фотолабораторию. Что это он разместил свой радиопередатчик в бункере под кухней и изготовил для них фальшивые паспорта на тот случай, если у Крогеров возникнут неприятности из-за хранения его вещей.
— Самое меньшее, что я могу сделать, — сказал он, — это взять на себя ответственность за все свои поступки.
Лонсдейл блестяще справился со своей ролью.
Питер Крогер вторил ему:
— Насколько мне известно, Лонсдейл сказал сущую правду.
После этого Крогер упорно утверждал, что он был простым книготорговцем, работавшим не покладая рук, и что во всех делах ему помогала жена. Затем он громко и отчетливо описал в мельчайших подробностях свое ремесло, не забыв упомянуть о своем членстве в Ассоциации торговцев антикварными книгами. Отметим, что он не имел ни малейшего представления о том, что оставлял его друг у него в коттедже. При этом Питер неустанно повторял, что ни он сам, ни его жена не были причастны ни к шпионажу, ни к какой-либо иной незаконной деятельности.
Хелен продолжила тактику мужа:
— Я занималась домашним хозяйством и помогала мужу. Мне ничего не известно, и я никогда не имела ничего общего с этими шпионскими историями.
Подобные настойчивые заявления Крогеров хотя и произвели впечатление на публику, но так и не сумели убедить присяжных. В среду 22 марта после полуторачасового совещания суд, состоявший исключительно из мужчин, признал всех пятерых виновными. В конце слушаний суперинтендант Смит предоставил суду новую информацию:
— О Лонсдейле у нас по-прежнему не добыто каких-либо дополнительных сведений, а вот что касается Крогеров, то полиция установила их личность. Никакие это не Крогеры, а американские граждане Коэны. Теперь о Лонсдейле. Хотя мы так и не смогли идентифицировать его, тем не менее я убежден, что он не тот, за кого выдает себя. Я полагаю, что это русский разведчик, штатный сотрудник КГБ СССР.
При этих словах Лонсдейл улыбнулся.
Затем председатель суда, облаченный в величественную красную мантию, зачитал текст приговора. Лонсдейл — мозговой центр портлендской операции — получил 25 лет. Крогеры, будучи подчиненными Лонсдейла и к тому же постарше него, — по 20 лет. Хаутон, признанный виновным «в совершении тяжкого преступления», был осужден на пять лет меньше только потому, что был самым старым в шпионской группе, и суд исходил из того, что он не должен был умереть в тюрьме. Джи, которая, несмотря на простодушный вид, все-таки сумела убедить лорда Паркера в своей незначительной виновности, получила тоже 15 лет. Сенсационный процесс по делу шпионов завершился всего за восемь дней.
Крогеры выслушали приговор с невозмутимым спокойствием. Хаутон и Джи явно были удручены. Лонсдейл лучезарно улыбался. Бравировал ли он или знал о том, что его спасут, вызволят из тюрьмы?
Как выйти из тюрьмы
Вероятно, Лонсдейл осознавал, что Центр не позволит, чтобы он, легендарный советский разведчик, провел за решеткой 25 лет. Конечно, КГБ не мог взять тюрьму штурмом или устроить побег, однако он был в состоянии найти другой способ, чтобы Лонсдейл оказался на свободе. Возможно, он вспомнил о Гайке Овакимяне, резиденте НКВД в Нью-Йорке, арестованном ФБР, но затем высланном в Москву. То же самое могло произойти и с ним: ведь американцы и англичане тоже постоянно совершали в России неблаговидные поступки, и вполне возможно было в перспективе совершить обмен шпионами.
Лонсдейл понял, что ему следует запастись терпением. В 1957 году, когда Рудольф Абель был арестован в Нью-Йорке за шпионаж, его адвокат Джеймс Б. Донован добился отмены смертного приговора, заявив, что живой Абель в будущем может принести Америке существенную пользу. Суд согласился с этими доводами и отправил пятидесятичетырехлетнего Абеля в тюрьму сроком на сорок пять лет. Однако Абель отсидел в исправительной тюрьме Атланты менее пяти лет. Произошло то, о чем предупреждал адвокат. В феврале 1962 года Абеля обменяли на Гарри Пауэрса, пилотировавшего два года назад разведывательный самолет «У-2», который был сбит под Свердловском, на расстоянии 12 тысяч миль от границ СССР.
Вызволив Абеля, Центр вплотную занялся судьбой Лонсдейла. Проблема заключалась в том, что было необходимо арестовать столь же ценного, по меньшей мере для Великобритании, агента. Американцам нужен был Гарри Пауэрс, и они намеревались обменять его на Абеля. Однако в тюрьмах Советского Союза не было заключенного британского происхождения, равного Лонсдейлу, по меньшей мере до 1962 года, когда в Москве был арестован бизнесмен Гревилл Винн. Он был связным МИ-6 с Олегом Пеньковским, полковником ГРУ, передававшим на Запад секретную информацию о местах расположения советских баллистических ракет. Винн был приговорен к восьми годам тюрьмы, а Пеньковский расстрелян. Англичане признавали, что Винну было очень далеко до Лонсдейла, однако чувство жалости, а также желание услышать его версию событий перевесили все остальные соображения. В апреле 1964 года англичане обменяли Лонсдейла на Винна.
Лонсдейл, чувствуя себя ответственным за судьбу Крогеров, стал хлопотать за них на Лубянке. Он напомнил высокопоставленным начальникам, насколько ценными были агенты Крогеры, какие секреты они знали и какие услуги оказали России. Но случай с Крогерами был не простым: они не были советскими, а тем более британскими гражданами. Они были американцами, к тому же разыскиваемыми ФБР. Следуя своей легенде, они настаивали на своем польском гражданстве и таким образом избежали экстрадиции. Кто же теперь мог убедить англичан выдать Крогеров России?
Лонсдейл не стал дожидаться ответа на этот вопрос и делал все, что было в его силах. В 1965 году он опубликовал на английском языке свои мемуары под названием «Шпион: двадцать лет в советских секретных службах». В книге он привел свои показания на судебном процессе и вновь подтвердил, что Крогеры не имели абсолютно никакого отношения к портлендскому делу. Если намерения Лонсдейла заключались в том, чтобы в Великобритании началась кампания за освобождение Крогеров, то они провалились.
Англичане считали Крогеров закоренелыми шпионами. Лонсдейл же подверг убийственной критике все английское общество. Он также описал портлендскую лабораторию в Портоне и ту угрозу, которую она представляла для всего мира.
В апреле того же года молодой англичанин по имени Джеральд Брук, преподававший русский язык в одном из лондонских колледжей, совершил ошибку всей своей жизни. Водя группу иностранных туристов по Москве, он согласился распространять листовки некой антисоветской организации. За это он был арестован, отдан под суд и приговорен к пяти годам лишения свободы. Общественность Великобритании пришла в волнение, но что она могла поделать? Он был виновен по советским законам и потому отправлен в тюрьму.
Отбывали наказание и Крогеры: Хелен — в женской тюрьме Стайл, в Чешире, а Питер — в тюрьме
