Необычайность происшедшего излишне очаровала меня. Не будете ли вы так добры – вы все – стать нашими гостями и пройти в дом для утренней трапезы? Будет ли нам позволено присоединиться к вам, дабы мы смогли прислуживать вам как хозяева?
– Ты очень добра, – сказала Блисс. Она говорила медленно, старательно выговаривая слова, надеясь, что так ее легче понять. – Хотя было бы лучше, если ты одна будешь прислуживать нам – ради спокойствия ребенка, непривычного к большому стечению народа.
Хироко поднялась с колен.
– Да будет так, как ты сказала, – ответила она, склонив голову, и легкой походкой зашагала по траве.
Другие альфиане подошли поближе. Они, похоже, особенно интересовались одеждой незнакомцев. Тревайз снял с себя легкую куртку и протянул мужчине, который подошел сбоку и ткнул в куртку пальцем.
– Вот, – сказал он, – посмотри, но потом верни. – Затем он обратился к Хироко: – Проследи, чтобы я получил ее назад, мисс Хироко.
– Вне всяких сомнений, вещь будет возвращена, благородный господин, – сказала та и уверенно кивнула.
Тревайз улыбнулся и пошел дальше. Ему было гораздо легче шагать без куртки под легким теплым ветерком.
Он не заметил оружия у окружавших их людей. Вот забавно – никто, казалось, не обнаруживал ни страха, ни стесненности при виде оружия Тревайза. Островитяне даже не проявляли к нему особого любопытства. Впрочем, они просто могли не принимать эти штуки за оружие. Судя по тому, что увидел Тревайз, Альфа могла оказаться планетой, совершенно лишенной какого бы то ни было насилия.
Одна из женщин обогнала Блисс, обернулась, с пристрастием уставилась на ее блузку и спросила:
– Есть ли у тебя груди, уважаемая госпожа?
И, словно не в силах была дождаться ответа, протянула руку и недоверчиво провела по груди Блисс.
Блисс улыбнулась и ответила:
– Как ты смогла убедиться, они у меня есть. Возможно, они не такие красивые, как твои, но я скрываю их не по этой причине. В моем мире обнажать грудь считается непристойным.
– Как тебе мой классический галактический? – шепнула Блисс Пелорату.
– У тебя вполне прилично получается, Блисс.
Трапезная оказалась большим помещением с длинными столами, вдоль которых тянулись скамьи. Очевидно, альфиане предпочитали есть сообща.
Тревайз почувствовал угрызения совести. Из-за просьбы Блисс оставить их одних они оказались в огромном зале впятером и вынудили большинство альфиан остаться снаружи. Однако некоторые из них расположились на небольшом расстоянии от окон (которые представляли собой всего лишь отверстия в стенах, не прикрытые даже ставнями), так чтобы иметь возможность наблюдать за тем, как едят чужестранцы.
«А если бы шел дождь?» – подумал Тревайз. Но, вероятно, дождь здесь начинался только тогда, когда в нем возникала нужда, причем дождь, наверное, редкий и теплый, без сильного ветра. Более того, дождь, видимо, начинался в определенное время, так что альфиане, решил Тревайз, успели бы к нему подготовиться.
Окна выходили на море. Далеко на горизонте Тревайз как будто разглядел грозовые тучи, вроде тех, что почти целиком затягивали небо над планетой, кроме этого крохотного райского островка.
В этом и состояло преимущество управления погодой.
Вскоре им стала прислуживать юная девушка, ходившая вокруг стола на цыпочках. Она не спрашивала, чего бы им хотелось, а просто накрывала на стол. Девушка поставила перед каждым по небольшому стакану с молоком, побольше – с виноградным соком, еще больше – с водой. Обед каждого состоял из двух больших зажаренных яиц с ломтиками белого сыра. Кроме того, стояли большие блюда с отварной рыбой и маленькие – с жареным картофелем, разложенным на холодных, зеленых листьях латука.
Блисс потрясенно смотрела на такое количество еды и явно растерялась – с чего бы начать. Фаллом не испытывала подобных затруднений. Она жадно и с явным удовольствием выпила стакан сока, затем перешла к рыбе и картофелю. Фаллом попыталась запустить в еду пальцы, но Блисс протянула ей большую ложку с заостренными краями, которая могла служить и вилкой. Фаллом взяла ее.
Пелорат довольно улыбнулся и принялся за яйца.
– А я, оказывается, забыл, – заметил Тревайз, – каковы на вкус настоящие яйца.
Хироко, забыв о своем собственном завтраке, в восторге глядела на то, как едят гости (даже Блисс наконец начала кое-что пробовать, и видно было, что ей нравится), и наконец спросила:
– Хороша ли еда?
– Просто прекрасна! – ответил Тревайз, прожевав очередной кусок. – На этом острове, судя по всему, нет богатых источников продовольствия. Или вы подали нам больше, чем едите сами, просто из вежливости?
Хироко слушала, внимательно глядя на него, и, видимо, уловила смысл вопроса:
– О нет, благородный господин. Наша страна щедра, а наше море – еще щедрее. Наши утки несут яйца, наши козы дают молоко, и мы делаем сыр, колосятся наши нивы. В океане – бесчисленные виды рыбы, и нет им числа. Вся Империя могла бы делить с нами трапезу и не истощить запасов рыбы в нашем море.
Тревайз неуверенно улыбнулся. Ясно, молодая альфианка не имела ни малейшего понятия об истинных размерах Галактики.
