Моторист опять промолчал, кивнул и положил штурвал вправо.
– Но мне туда надо! – упрямо сказал Ромка.
– А я сказала – нет.
– А мне правда надо, поймите!
– Ну вот что, Марченко, – возмутилась Людмила Васильевна, – хватит, мы с тобой сегодня намучились. Хватит, я тебя слушалась. Там «надо», тут тоже «надо». А как нам «надо», так это его не касается. И слушать тебя больше не хочу, и не проси даже ни о чем. Мне сказали: доставить тебя в поселок, я доставлю. А там что хочешь делай, хоть пешком сюда беги…
Людмила Васильевна, вглядываясь вперед, не обращая никакого внимания на Ромку, думала, что зря, наверное, они связались с этим мальчиком. Конечно, он не хулиган, не баловник, но есть у него какие-то дела, которые почему-то постоянно мешают им. А у них свой план, своя работа. Нельзя же перестраивать съемки из-за дублера. Легче заменить дублера, подыскать другого подростка. Правда, этот похож, а главное, действительно отлично ныряет, блестяще плавает.
Вдруг она услышала какой-то всплеск.
Ромки на палубе не было.
Она кинулась к корме.
Отчаянными саженками Ромка уходил к берегу, к скалистому отвесному участку.
– Ромка! Ромка!
Она кинулась к рулевому.
– Сейчас же за ним! Скорей!
Дядя Андрей снова мотнул головой и ответил с улыбкой:
– Нельзя туда, камни. Осадка большая. Да не беспокойтесь вы. Наверное, случилось что.
Ромка с трудом выбрался на берег. Из-за камней навстречу поднялся пограничник.
– Надо связаться с капитаном, – сказал устало Ромка и уселся на камень, – очень срочно.
На границе много не разговаривают. Пограничник достал телефонную трубку, размотал провод, нашел в камнях телефонную розетку и вставил вилку провода.
– Дежурный? – переспросил тихо. – Это шестой говорит… Да ничего не случилось… разыщи капитана, нужен.
Он повернулся к Ромке и кивнул в сторону стоящей в бухте фелюги:
– Ну что там у них, получается?
– А, – отозвался Ромка, – муторное это дело – кино снимать. Лучше кино смотреть.
– Вот и я думаю, – сказал солдат, – с самого утра вы там возитесь: то вперед фелюга, то назад, то моторка все время суетится, тяжелая у них служба…
Они поговорили на эту тему еще с минуту, пока на заставе капитан не взял телефонную трубку.
– Алексей Дмитриевич! – чуть не заорал Ромка. – Это я, я, Марченко. Есть, есть, понимаете!
– Да что есть-то, Ромка? – спокойно перебил капитан.
– Акваланги!
– Спокойно, есть, говоришь, это ты молодец. Значит, ты около шестого? Жди, сейчас выезжаю.
Пограничник смотал провод.
– Садись на камни, – сказал серьезно, – и не мешай.
– Послушайте, – вдруг встрепенулся Ромка, – у вас сигнал три красных есть?
– Ну, есть, – отозвался тот. – Зачем тебе?
– Понимаете, фелюга сейчас как раз на том месте стоит, вроде буйка на якоре… А они вдруг возьми да и снимись с места куда-нибудь… Тогда труднее будет место определить.
– Ясно, – сказал солдат и достал ракетницу.
Через минуту в небе, прямо над фелюгой, рассыпались три красные звездочки.
– Это еще что такое? – спросил режиссер.
– Это сигнал, – сказал моторист, – мне сигнал. А означает он: застопорить, лечь в дрейф, ждать проверки.
– Нас еще проверять будут, – встревожился Канатов.
– Да нет, – усмехнулся моторист, – просто велят с места не сходить…
Минут через десять наверху, где шла дорога, прошумела машина, скрипнули тормоза и стукнули дверцы. А еще через две минуты спустились к камням майор Алексеев, капитан Никифоров и двое солдат с собакой.
– Рассказывай.
Он рассказал.
