случайно.
Но Бейли помнил теперь о присутствии Дэниела. Он повернулся к роботу и несколько смущенно спросил:
— Дэниел, может быть, вам тяжело слушать то, что мы говорим об этом деле?
— Коллега Илайдж, я предпочел бы, чтобы друг Джандер все еще функционировал, но поскольку он не действует и не может быть отремонтирован, самое лучшее предупредить подобные инциденты в будущем. Так что разговор об этом мне скорее приятен, чем тяжел.
— Тогда, Дэниел, скажите: вы верите, что доктор Фастольф не ответствен за гибель вашего друга Джандера? Вы простите меня, доктор Фастольф, за мой вопрос?
В ответ Фастольф кивнул — да, вопрос поставлен правильно, и Дэниел сказал:
— Доктор Фастольф утверждает, что он не виноват, значит, он не виноват.
— У вас нет сомнений на этот счет?
— Никаких.
Фастольфа, казалось, это развлекало.
— Вы ведете перекрестный допрос робота, мистер Бейли?
— Да, я знаю. Но я не могу полностью считать Дэниела роботом, поэтому и спросил.
— Перед любым Бюро по расследованию его ответы ничего не стоят. Его позитронные потенциалы заставляют его верить мне.
— Но я не Бюро по расследованию, я пытаюсь рассеять мрак. Позвольте мне вернуться назад. Либо вы сожгли мозг Джандера, либо это случилось благодаря редкому стечению обстоятельств. Вы уверяете, что я не могу доказать этого стечения обстоятельств, и мне остается лишь задача — доказать, что вы тут ни при чем. Иными словами, если я докажу, что вы не имели возможности убить Джандера, то у нас есть единственная возможность — редкая случайность.
— А как вы это сделаете?
— Три пункта: средство, возможность и мотив. Вы имели средство убить Джандера — теоретическую способность так манипулировать им, чтобы это привело к умственному замораживанию. Но была ли у вас возможность? Был ли робот у вас в это время?
— Нет. Он был у другого человека.
— Долго?
— Примерно восемь месяцев.
— А-а, это интересный пункт. Вы были с ним рядом или где-нибудь поблизости, во время его разрушения? Короче, можем ли мы доказать, что вы были в это время слишком далеко от него?
— Боюсь, что это невозможно. Тут широкий интервал времени, когда это могло быть сделано. Изменения в роботе не эквивалентны трупному окоченению человеческого существа. Робот либо функционирует, либо нет. Но мое пребывание в том или другом месте не имеет значения.
— Почему?
— Мой дорогой мистер Бейли, ведь это не физическая атака вроде моего недавнего притворного нападения на вас. То, что случилось с Джандером, не требовало моего физического присутствия. Джандер мог находиться хоть на другой стороне Авроры — я мог бы до него добраться электронным путем, отдать ему приказы и вызвать умственное замораживание. Решающий шаг не потребовал бы много времени…
— Значит, — быстро сказал Бейли, — кто-то за короткое время мог бы сделать случайное движение, имея в виду нечто совершенно другое, обычное?
— Нет! Ради бога, землянин, дайте мне сказать. Я уже говорил вам, что все должно было происходить совсем иначе. Вызов умственного замораживания был бы долгим, сложным и извилистым процессом, требующим величайших знаний и ума, и он не мог быть сделан никем случайно. Вот если бы я желал это сделать, я осторожно вызвал бы перемены и реакции, постепенно, в течение месяцев, а то и лет, пока не довел бы Джандера до точки разрушения. И за все это время он не проявил бы никаких признаков надвигающейся катастрофы, как если бы вы шли в темноте к обрыву и даже у самого края не знали бы, что земля вот-вот исчезнет из-под ваших ног. Таким образом, я подвел бы его к краю, и одного простого замечания с моей стороны было бы достаточно, чтобы он сделал последний шаг в пропасть. Понимаете?
Бейли сжал губы, не сумев скрыть разочарования:
— Итак, возможность у вас была, и средство тоже. Теперь насчет мотива. Может, здесь мы что-то сделаем. Эти человекоподобные роботы — ваши. Они основаны на вашей теории, вы следили за каждым шагом их создания. Они существуют благодаря вам и только вам. Вы назвали Дэниела своим первенцем. Это ваши творения, ваши дети, ваш дар человечеству, ваш шаг к бессмертию. Зачем бы вам уничтожать эту работу? Зачем вам разрушать жизнь, созданную чудом работы вашей мысли?
Бейли сам чувствовал, как растет его красноречие, и на миг вообразил себя обращающимся к Бюро по расследованию.
Фастольф улыбнулся:
— Ну, мистер Бейли, вы ничего об этом не знаете. Как вы можете утверждать, что моя теория — результат чуда работы мысли? Может, это просто тупое продолжение уравнений, чего никто не потрудился сделать до меня?
— Не думаю, — сказал Бейли, стараясь остыть. — Если никто, кроме вас, не понимает позитронного мозга настолько, чтобы иметь возможность его разрушить, вряд ли кто-то, кроме вас, может его создать. Вы будете отрицать это?
— Нет, не буду. Однако, мистер Бейли, ваш тщательный анализ делает все только хуже для нас.
И он продолжил:
— Мы уже согласились, что лишь у меня одного были средство и возможность. Случилось так, что у меня есть и мотив, самый лучший в мире, и мои враги знают это. Как мы докажем, что я этого не сделал?
Лицо Бейли исказилось от злости. Он прошелся по комнате, повернулся и резко сказал:
— Доктор Фастольф, мне кажется, вы находите удовольствие в том, чтобы разочаровывать меня.
Фастольф пожал плечами:
— Никакого удовольствия. Я просто представил вам проблему, как она есть. Бедный Джандер умер смертью робота от чистой неопределенности позитронного течения. Поскольку я знаю, что я ничего не сделал для этого, я знаю, как это могло быть. Однако никто не поверит в мою невиновность, и косвенно все указывает на меня, и этого мы не должны забывать.
— Ладно, рассмотрим ваш мотив. Может, он не такой уж важный, как вам кажется.
— Сомневаюсь. Я ведь все-таки не дурак, мистер Бейли.
— Но вы, возможно, не судья себе и своим побудительным мотивам. С людьми это часто бывает. Вы можете по каким-либо причинам драматизировать свои поступки.
— Не думаю.
— Тогда назовите ваш мотив.
— Не спешите, мистер Бейли, это нелегко объяснить. Можете вы выйти со мной из дома?
Бейли быстро взглянул в окно. Солнце низко висело на небе, и комната была освещена им. Бейли поколебался, но сказал чуть громче, чем нужно.
— Да.
— Прекрасно, — сказал Фастольф.
Затем он дружелюбно добавил:
— Вы, может быть, хотели бы зайти в туалет?
Бейли подумал. Срочной необходимости не было, но он не знал, что ждет его, когда они выйдут из дома, долго ли он там пробудет, будут для этого благоприятные условия там или не будут; самое главное — он не знал аврорских обычаев, а книгофильмы на корабле не просветили его в этом отношении. Наверное, разумнее будет принять совет хозяина.
— Спасибо. Если это возможно…
Фастольф кивнул:
— Дэниел, покажи мистеру Бейли туалет для посетителей.
