предрассудки землян.
— Какое поразительное совпадение, что Дэниел оказался под рукой как раз в это время!
— Вы верите в совпадения? У меня ощущение, что в любое время с таким революционным развитием, как появление человекоподобного робота, обязательно возникнет задача, требующая его присутствия. Подобные задачи, вероятно, регулярно появлялись, пока Дэниел еще не был создан, и коль скоро его не было, использовались другие приборы и другие решения.
— Итак, ваша работа была успешной, и теперь вы лучше разбираетесь в человеческом мозге?
Фастольф шел все медленнее, и Бейли приноравливался к нему. Теперь они остановились приблизительно на полпути между домом Фастольфа и другим. Для Бейли это была самая трудная точка, поскольку до той или иной защиты от воздействия открытого пространства, какой являлся каждый из домов, было равное расстояние, однако он боролся с этим неприятным чувством, чтобы не провоцировать Жискара.
Он не хотел каким-то движением, голосом или даже выражением лица вызвать у Жискара желание спасти его. Он не хотел, чтобы его поднимали и несли под защиту стен дома.
Фастольф, казалось, не замечал затруднений Бейли. Он сказал:
— Нет сомнений, что продвижение в ментологии произошло благодаря этому. Однако, Аврора не удовлетворена чисто теоретическим изучением человеческого мозга. Использование человекоподобных роботов явилось бы прогрессом, которого я не одобряю.
— Как он использовался на Земле?
— Нет, то был короткий эксперимент, я его одобрил и даже восхищался им. Дэниел сумел обмануть землян, но, конечно, только потому, что земляне не привыкли к роботам. Аврорцев Дэниел не мог бы обмануть, но будущих человекоподобных роботов можно довести до такой кондиции, что они одурачат и аврорцев. Однако предлагаются другие задачи.
— А именно?
— Я вам уже говорил, что этот мир одомашнен. Когда я начал движение за возобновление поиска и заселения планет, аврорцам, да и вообще космонитам не слишком понравилось мое предложение насчет лидерства Авроры в этом вопросе. Я думал, что его нужно предложить землянам. С их ужасной — извините меня — планетой, с их короткой жизнью им нечего терять. Они наверняка стали бы приветствовать этот шанс, особенно, если мы поможем им технологией. Я говорил вам об этом три года назад, помните?
— Прекрасно помню. В сущности, именно вы навели меня на эту мысль, и в результате на Земле началось движение за осуществление этого проекта.
— Да? Наверное, это нелегко с вашей земной клаустрофобией, с вашим нежеланием покидать стены.
— Мы боремся с этим, доктор Фастольф. Наша организация планирует двинуться в космос. Мой сын — лидер этого движения, и я надеюсь, что он когда-нибудь оставит Землю во главе экспедиции по заселению нового мира. И если мы в самом деле получим помощь, о которой вы говорили…
— Если мы дадим корабли?
— Да, и другое оборудование.
— Это трудное дело. Многие аврорцы не желают, чтобы земляне вышли в космос и заселяли новые планеты. Они боятся быстрого распространения земной культуры, подобных пчелиным ульям городов, хаоса.
Фастольф вдруг затоптался на месте:
— Зачем мы здесь остановились? Давайте пойдем.
Он медленно зашагал, продолжая говорить:
— Я доказывал, что так не будет. Я говорил, что переселенцы с Земли вовсе не будут землянами классического типа. Они не будут заперты в Городах. В новом мире они будут похожи на предков аврорцев, пришедших сюда. Они установят необходимый экологический баланс и станут похожими более на нас, чем на землян.
— А не разовьются ли у них те недостатки, которые свойственны космонитской культуре?
— Возможно, и нет, научатся на наших ошибках. Но это все теория. Есть кое-что другое, вызывающее споры.
— Что?
— Человекоподобный робот. Видите ли, кое-кто считает такого робота отличным поселенцем. Именно они могут построить новые миры.
— Но ведь у вас всегда были роботы. Вы хотите сказать, что эта идея никогда не выдвигалась?
— О, выдвигалась, но не срабатывала. Обычные роботы без постоянного человеческого надзора построят мир, годный для них, но он не будет подчиняться людям и не подойдет для их более нежных и гибких мозгов и тел.
— Да, этот мир будет приемлемым лишь в первом приближении.
— Конечно, мистер Бейли. Но среди нашего народа господствует мнение, что приемлемость в первом приближении совершенно недостаточна. Это явный признак деградации аврорцев. С другой стороны, как говорят они, группа человекоподобных роботов, елико возможно близких телом и мозгом к человеку, построит мир, подходящий для них, и значит, для людей тоже. Вы понимаете?
— Конечно.
— Когда такой мир будет построен и аврорцы, наконец, захотят оставить свою планету, они шагнут с одной Авроры на другую. Они не оставят свой дом, они просто получат новый, точно такой же, и будут продолжать вырождаться. Это вы тоже понимаете?
— Я понимаю вашу точку зрения, но аврорцы, видимо, не понимают.
— Не могут понять. Я думаю, что мог бы с достаточной убедительностью доказать этот пункт, если бы мои оппоненты не уничтожили меня политически делом с разрушением Джандера. Теперь вам ясно, какой мотив мне приписывают? Якобы я решил уничтожить человекоподобных роботов, чтобы ими не воспользовались для освоения других миров.
Настала очередь Бейли остановиться.
Он задумчиво посмотрел на Фастольфа:
— Понимаете, доктор Фастольф, в интересах Земли будет, чтобы победила ваша точка зрения.
— И в ваших личных интересах тоже.
— И в моих. Но главное — моей планете необходимо, жизненно необходимо, чтобы нашему народу помогли освоить Галактику, чтобы мы сохранили свои собственные пути развития, какие для нас удобнее, чтобы мы не были осуждены на вечное заточение на Земле, где мы можем только погибнуть.
— Кое-кто, наверное, будет настаивать, чтобы остаться в плену каменных ящиков.
— Конечно. Возможно, почти все. Но некоторые все же поедут, если им разрешат. Таким образом, мой долг не только как представителя закона, представляющего значительную долю человечества, но и как обычного простого землянина — помочь вам обелить себя, независимо от того, виновны вы или нет. Однако я могу целиком и полностью отдаться решению этой задачи лишь в том случае, если буду знать, что обвинения против вас несправедливы.
— Да, я понимаю.
— Тогда, исходя из того, что вы говорили о мотиве, убедите меня, что вы не виноваты.
— Мистер Бейли, я вполне понимаю, что в этом деле у вас нет выбора, Я могу безнаказанно заявить вам, что я виновен, и вы все равно будете вынуждены завуалировать этот факт во имя нужд вашей планеты и ваших личных. Поэтому, если я в самом деле виновен, я вынужден сказать вам об этом, чтобы вы, зная правду, работали бы более эффективно, чтобы спасти меня. Но я не могу этого сделать, поскольку я невиновен. Хотя против меня как будто говорит многое, я не разрушал Джандера. Такое мне никогда не приходило в голову.
— Никогда?
Фастольф печально улыбнулся:
— Раз или два я подумал, что для Авроры было бы лучше, если бы я никогда не разрабатывал идей, которые привели к созданию человекоподобного позитронного мозга, или чтобы этот мозг оказался нестабильным и склонным к умственному замораживанию. Но это были мимолетные мысли, и я даже ни доли секунды не думал об уничтожении Джандера.
