— Я покажу им, что может сделать агроном, которого прижимали за то, что его отец был когда-то богат!
Николенко глядел вокруг на широко раскинувшиеся степи, на влажную в дымном испарении землю и ему уже казалось, что все это принадлежит ему и что сотни людей работают на него. Эти мысли кружили голову, опьяняли, заглушая остатки совести.
Глава 8
ПОМОЩНИЦА
После побега Соня жила у бабушки Федоры и почти не выходила из дому. А если и случалось выйти, то куда-нибудь поблизости, да и то с опаской, как бы не встретили, не остановили.
Катериновская полиция знала о пребывании Сони в селе, и девушка ждала, что рано или поздно ее пригласят в жандармерию. Она уже придумала, что будет отвечать, если спросят откуда и как появилась здесь. Но опасения ее пока не оправдывались, ее не беспокоили, будто забыли о ней.
С той ночи, когда Маруся Коляндра приютила Соню, девушки сдружились и чуть не каждый день встречались. Маруся часто уходила в Крымку и по возвращении рассказывала подруге о крымских хлопцах и девчатах, а спустя некоторое время она познакомила Соню с Мишей Клименюком.
— Жить в одном селе, можно сказать, почти соседи, и не знакомы.
— В этом не она виновата, а ты, Маруся. До сих пор не познакомила, — заметил Михаил.
Соня смущенно заулыбалась. Ей понравился этот кареглазый хлопец с умной, немного лукавой улыбкой.
Так у Сони появился еще один товарищ. Теперь они уже собирались втроем, подолгу беседовали. Миша учил Соню играть в шахматы.
Бабушка была рада, что у Сони появились товарищи, и внучка стала оживленнее, веселее. Она понимала, что молодость не выносит одиночества, и гостеприимно встречала Мишу с Марусей, угощала чем могла.
Однажды Маруся уговорила Соню пойти в Крымку и там познакомила ее с Полей. Это была новая, хорошая для обеих девушек, дружба.
Так постепенно Соня вошла в родную ей комсомольскую семью. А через месяц Михаил Клименюк рекомендовал Соню Кошевенко в члены «Партизанской искры».
В это время комсомольцы-подпольщики деятельно распространяли среди населения сводки Совинформбюро. Миша Клименюк ежедневно спускался в погреб, слушал передачи из Москвы и тут же бежал к Соне, которой было поручено размножать сводки. Девушка до самозабвения уходила в работу. Она невесть где доставала бумагу и кропотливо строчила листовки, пока усталость не застилала глаза.
Члены комитета полюбили Соню. Парфентий почувствовал в этой девушке хорошего товарища. И когда подпольный комитет узнал, что агроном Николенко ищет к себе на ферму помощника, Парфентий решил во что бы то ни стало устроить туда Соню Кошевенко.
— Ты понимаешь что-нибудь в агрономии? — спросил Парфентий Соню при встрече.
— Очень мало, — призналась Соня, — а что?
— Комитет поручает тебе устроиться на ферму.
— Понимаю, но я хотела бы выполнять какое-нибудь боевое задание, — огорченно сказала девушка.
— Это и есть боевое, Соня. И очень боевое. Ты не думай, что это так просто. Я тебе все объясню. Наш бывший сельский агроном продался фашистам. Он превратил нашу школу в огородническую ферму. Теперь он получил много разных семян и собирается выращивать здесь кубанские помидоры, арбузы и дыни и потом все это разводить в Румынии у помещиков в имениях. Поняла? Что ты на это скажешь?
— Скажу, что агроном изменник и что этому подлому делу нужно помешать.
— Ну вот, а ты говоришь, не боевое задание.
— Теперь уже молчу и, кажется, даже в агрономии начинаю лучше соображать, — улыбнулась девушка.
— Твоя задача сделать так, чтобы семена не взошли. Это можно сделать?
Соня задумалась.
— Я не агроном, но думаю, что можно.
— Это нужно, — добавил Парфентий.
— А раз нужно, значит и можно, — сказала Соня.
— А мы тебе, чем можем, будем помогать. Только не проговорись, что училась когда-то в крымской школе. У бывших крымских школьников теперь плохой авторитет, — предупредил Парфентий.
Все эти дни Соня готовилась к поступлению на работу. Она сочиняла себе новую биографию, мысленно ставила сама себе возможные вопросы и придумывала на них ответы. Вместе с тем, она старалась, хоть и поверхностно, но как можно лучше усвоить азы огородного дела, как можно больше узнать.
Затем хлопцы окольными путями навели Николенко на сонин след.
Через несколько дней агроном вызвал к себе девушку.
Соня вошла в класс, напомнивший ей детство. В окна, выходящие в сад, были видны садовая калитка, наискосок-белая конюшня, где всегда стояли школьные лошади, погреб под камышовой крышей… все будто вчера, ничего не изменилось. Она оглядела класс. Кругом на скамейках, на столах в беспорядке грудами лежали пакеты всевозможных семян.
— Откуда сама? — спросил агроном девушку, нерешительно остановившуюся у порога.
— До войны жила в Полтаве с родителями.
— Кто отец?
— Мой отец был агрономом, — спокойно ответила девушка.
— Ах, вот что! По наследству вроде… А ты где училась?
— В институте садоводства и огородничества в городе Умани.
— Знаю такой, — буркнул Николенко.
Минуту помолчали.
— А как ты в Катеринку попала? Ведь ты здесь не жила? — спросил агроном, подозрительно косясь на девушку.
Соня не торопясь, как хорошо выученный урок, рассказала агроному выдуманную биографию.
— Я приехала на каникулы к тете в Доманевку погостить, и вот вернуться не пришлось, помешала война. А здесь, в Катеринке, живет бабушка, — ответила Соня, не дожидаясь этого вопроса. Не упомянула она лишь о том, что жила в детстве в Катеринке и училась в крымской школе, вот в этом самом классе, любила сидеть вон там в уголке у окна.
— Ты о ферме знаешь? — спросил Николенко.
— Слышала. Говорят, очень хорошая.
— Об этом еще рано говорить, — краем губ улыбнулся агроном. — Нам нужно будет сделать её хорошей. В общем, ты в семенах понимаешь?
— Понимаю.
— Знаешь, что такое протравка, просушка?
— Мы это учили. Потом я работала на практике в колхозе.
Агроном задал Соне еще несколько вопросов и, видимо, остался доволен.
— Так вот, мне нужна помощница. Такая, чтобы свое дело любила и знала. А главное, чтобы работать не за страх, а за совесть.
— Я понимаю.
— Об оплате мы договоримся, обижена не будешь.
— Я люблю это дело и очень рада…
— Вот и хорошо, завтра же на работу. Медлить нельзя, весна наступает, а работы пропасть. Вот видишь, — он развел вокруг себя руками, показывая на груды различных пакетов с надписями. — Все это
