— Не лучше ли будет мне представиться, раз уж мы так здорово «подружились»? Я Пеллис Антор. А тебя как зовут?
— А я Арка… Аркади Дарелл. Очень приятно познакомиться.
— А сейчас, Аркади, не будешь ли ты хорошей девочкой и не позовешь ли своего отца?
Аркадия вспыхнула:
— Я не маленькая девочка. Думаю, что ты груб, тем более что просишь об одолжении.
Пеллис Антор вздохнул.
— Ну хорошо, не будешь ли ты хорошей, доброй старушкой, от которой просто разит ладаном, и не позовешь ли отца?
— Тоже не то, что я хотела бы услышать, но позову. Только не думайте, молодой человек, что я отведу от вас взгляд хоть на секунду, — и она постучала ногой по полу.
В зале послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась настежь.
— Аркадия…
Раздался легкий вздох изумления, и доктор Дарелл произнес:
— Кто вы, сэр?
Пеллис вскочил на ноги с явным облегчением.
— Доктор Торан Дарелл? Я Пеллис Антор. Надеюсь, вы получили извещение о моем прибытии? Во всяком случае, ваша дочь говорит, что это так.
— Моя дочь говорит? — Дарелл, нахмурившись, посмотрел на девочку, но взгляд его разбился о раскрытые в изумлении от такого обвинения глаза. Помолчав, доктор сказал:
— Я действительно ждал этого визита. Вас не затруднит спуститься со мной?
Но тут его взгляд уловил какое-то движение, и он внезапно остановился. Аркадия тоже что-то заметила и бросилась к своему транскрайберу, но отец успел раньше.
— Ты забыла выключить его, Аркадия?
— Отец! — взвизгнула она уже в непритворном волнении. — Читать чужие записи — совсем не по- джентльменски, тем более что это записи разговоров.
— Ах, так! — ответил отец. — Но это записи разговоров с незнакомым мужчиной в спальне. Как отец, Аркади, я должен оберегать тебя от неприятностей.
— О Боже, да при чем здесь это?
Внезапно Пеллис рассмеялся.
— Да господи, доктор Дарелл. Так и есть — молодая леди собиралась обвинить меня во всех смертных грехах, и я настаиваю, чтобы вы прочитали это хотя бы потому, что меня беспокоит моя репутация.
— Ох! — Аркади с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Даже отец ей не доверяет. Проклятый транскрайбер…
— Аркадия, — мягко начал отец, — меня поражает, что девушка из хорошей семьи…
— Так я и знала, так и знала!
— …непочтительно разговаривала с человеком, который намного старше ее.
— А с какой стати он подглядывал в мое окно? Девушка из хорошей семьи имеет право оставаться ночами одна. А теперь мне придется переделывать свое сочинение.
— Ты еще слишком молода, чтобы задумываться о причинах, по которым стучат в твои окна. Ты просто должна была не впускать его, а позвать меня в ту же секунду…
Девочка кокетливо ответила:
— Хорошо, что ты не видел его глупую физиономию в окне. Он выдаст все ваши тайны, если будет и дальше лазить в окно, а не стучаться, как все нормальные люди, в дверь.
— Аркадия, никого не интересует твое мнение о предмете, о котором ты и понятия не имеешь.
— Еще как имею! Это все Второе Основание, вот что это такое!
Наступила мертвая тишина. Даже Аркадия почувствовала, как внутри у нее что-то сжалось от нервного напряжения.
Доктор Дарелл осторожно спросил:'
— Где ты это слышала?
— Нигде, но какие еще секреты у вас могут быть? Не беспокойтесь, я никому не скажу.
— Мистер Антор, — сказал доктор Дарелл, — я должен извиниться перед вами за все происшедшее здесь.
— Какая ерунда! — последовал слегка ироничный, но довольно угрюмый ответ. — Не ваша вина в том, что она продала душу дьяволу. Но прежде чем уйти, я хотел бы задать ей один вопрос, если вы не возражаете. Мисс Аркадия…
— Что вам угодно?
— Почему вы сказали, что глупо входить в окно, а не в двери?
— Потому что в таком случае ты выставляешь напоказ все, что хочешь скрыть. Если у меня есть тайна, я не заклеиваю рот пластырем, чтобы всем показать, что не намерена ее выдавать, а веду себя как обычно. Неужели вы никогда не читали книгу поговорок Сальвора Хардина? Он ведь был нашим первым мэром, знаете?
— Да, знаю.
— Так вот, он писал, что только та ложь, которая себя не стыдится, кажется другим правдой и что не надо никогда говорить правду, но надо стремиться говорить правдиво. Ну вот, когда вы забрались ко мне в окно, это и была та самая ложь, которая себя стыдится да еще и не выглядит правдой.
— И что бы сделали вы?
— Если бы я захотела встретиться с отцом по какому-нибудь сверхсекретному делу, то встретилась бы открыто, да и в дальнейшем встречалась бы по всевозможным и вполне законным делам. А когда бы все привыкли к тому, что нас постоянно видят вместе, я могла бы секретничать с ним сколько угодно. Никому бы и в голову не пришло, зачем все это делается.
Антор бросил странный взгляд сначала на девушку, затем на ее отца.
— Пойдемте, — сказал он, — мне еще нужно поднять чемодан в вашем саду. Впрочем, подождите! Еще один вопрос, Аркадия. Скажите честно, ведь у вас нет никакой бейсбольной биты под кроватью?
— Конечно, нет.
— Я так и думал.
Доктор Дарелл сделал шаг к двери.
— Аркадия, — сказал он, — когда ты будешь переписывать свое сочинение о Плане Сэлдона, не обязательно говорить о бабушке в таком ключе. Это место можно вообще опустить.
Мужчины молча спустились по лестнице, и Антор спросил немного сдавленным голосом:
— Извините меня за вопрос, сэр, сколько ей лет?
— Позавчера исполнилось четырнадцать.
—
— Нет. По крайней мере, мне.
— Ну, так если соберется когда-нибудь, застрелите его. Я имею в виду того, за кого она соберется. — Антор серьезно посмотрел в глаза пожилого человека. — Я не шучу. Нет в жизни большего ужаса, чем жить с ней, когда ей исполнится двадцать. Извините, я, конечно, не имел целью обидеть вас.
— Вы меня не обидели. Я понимаю, что вы хотели сказать.
Оставшееся наверху любимое чадо, объект их трогательного анализа, воинственно посмотрело на транскрайбер и, вздохнув, присело.
С бесконечным апломбом транскрайбер написал красивыми заглавными буквами: БУДУЩЕЕ ПЛАНА СЭЛДОНА.