– Ваш мозг совершенно не тронут, – сказала Нови. – Если бы мы взялись за ваше исправление, эта встреча была бы ненужной. Мы были бы безнравственны, если бы делали то, что нам нравится, не думая о великих нуждах и благе человечества в целом.
– Я считаю, что теперь моя очередь говорить, – вмешался Джиндибел. – Советник Тревиз, не дайте узкому местничеству провести вас. Тот факт, что вы уроженец Терминуса, не должен приводить вас к уверенности, что Терминус идет впереди Галактики. За пять столетий Галактика действовала в соответствии с планом Селдона. Это происходило внутри и вне Федерации Основания.
Вы были и есть часть плана Селдона, часть значительно большая, чем предписано ролью члена Основания. Не делайте ничего, что разрушит план – не из-за узкого понятия патриотизма, не из-за романтического стремления к новому и неизвестному. Члены Второго Основания не пойдут по пути зажима свободной воли человечества. Мы – руководители, а не деспоты.
И мы предлагаем Вторую Галактическую Империю, фундаментально отличающуюся от Первой. За всю человеческую историю, за десятки тысячелетий существования гиперпространственных путешествий, не было и десяти, без кровопролития и насильственных смертей, даже в те периоды, когда само Основание не воевало. Выберите мэра Брэнно – и это будет продолжаться бесконечно. Тот же порочный круг. План Селдона, по крайней мере, предлагает освободиться от него – и не ценой того, что человек может оказаться атомом в Галактике атомов, уменьшится до равенства с травой, бактериями и пылью!
Нови сказала:
– С тем, что Оратор Джиндибел говорит о Второй Империи Первого Основания я согласна. Но с тем, что он говорил о своей – нет. Ораторы Трантора, в конце концов, независимые люди со свободной волей, и таковыми были всегда. Но свободны ли они в пагубном соперничестве, в политике, в карабканье вверх любой ценой? Разве нет ссор и даже ненависти в Совете Ораторов? И они всегда будут вашими гидами! Рискнете ли вы идти за ними? Надавите на честь Оратора Джиндибела и спросите его об этом.
– Нечего давить на мою честь, – сказал Джиндибел, – я и так признаю, что у нас есть соперничество, и ненависть, и измена. Но, как только решение принято, все повинуются. Исключений не бывает.
– А что если я не сделаю выбора? – спросил Тревиз.
– Вы должны, – сказала Нови – Вы поймете, какой из этих путей верен, и тогда сделаете выбор.
– А если я не смогу?
– Вы должны.
– Много ли времени у меня для этого?
– До тех пор, пока вы не будете уверены, сколько бы времени это не заняло.
Тревиз замолчал. Другие тоже молчали, и Тревизу показалось, что он слышит собственный пульс.
Он услышал твердый голос Брэнно:
– Свободная воля!
Властный голос Джиндибела:
– Руководство и мир!
Грустный голос Нови:
– Жизнь!
Тревиз повернулся к пристально смотревшему на него Пилорату.
– Янов, вы слышали все это?
– Да.
– Что вы об этом думаете?
– Не я решаю…
– Я знаю. Но что вы думаете?
– Не знаю. Я боюсь всех трех вариантов. Однако мне пришла довольно-таки странная мысль.
– Да?
– Когда мы только что вышли в космос, вы показали мне Галактику. Помните?
– Конечно.
– Мы ускорили время, и Галактика начала видоизменяться. И я сказал, как бы предчувствуя эту минуту: «Галактика выглядит живым существом, ползущим через космос». Вы не думаете, что в каком-то смысле она уже живая?
И Тревиз, вспомнив тот момент, внезапно почувствовал уверенность. Он вдруг заново пережил свое ощущение, что Пилорат тоже должен играть жизненно важную роль. Он поспешно отвернулся, желая, чтобы у него не было времени ни думать, ни сомневаться. Он положил руки на клеммы и стал думать.
Он принял решение – решение, от которого зависела судьба Галактики.
Заключение
Мэр Брэнно имела все основания чувствовать себя удовлетворенной.
Официальный визит длился недолго, но был весьма продуктивным. Она сказала, как бы стараясь избежать высокомерия:
– Конечно, мы не можем доверять им полностью.
Она следила за экраном. Корабли Флота один за другим уходили в гиперпространство и возвращались на свои обычные базы.
Все было ясно, но Сейшл был под впечатлением их присутствия, хотя не мог не заметить двух обстоятельств: первое – корабли все время оставались в пространстве Федерации; вторая – как только Брэнно сказала, что они должны уйти, они и в самом деле мгновенно ушли.
С другой стороны, Сейшл не забывал, что эти корабли могли быть вызваны на границу в течение дня, а то и меньше. Это был маневр, демонстрирующий, как мощь, так и добрую волю.
– Совершенно правильно, – сказал Кодил, – мы не можем полностью доверять им, да и кто кому в Галактике полностью доверяет, а наблюдать за выполнением условий соглашения – в личных интересах Сейшл. Мы были великодушны.
– Очень многое будет зависеть от выработки деталей, и я предчувствую, что это займет не один месяц. Основное может быть принято прямо сейчас, но потом появятся нюансы: как именно мы устанавливаем сорокадневный период импорта и экспорта, как мы оцениваем их зерно и скот в сравнении с нашим и так далее.
– Я знаю, но это, в конечном счете, будет сделано, и это будет вашей заслугой. Это был смелый ход, а я, признаться, сомневался в его мудрости.
– Бросьте, Лионо. Основание должно понимать гордость Сейшл. Он был независимым с ранних имперских времен. Что и в самом деле достойно восхищения.
– Да, теперь это нас не будет больше задевать.
– Точно. Потребовалось только смирить гордыню, чтобы я, мэр Федерации, снизошла до посещения провинциальной группы миров, но раз уж решение было принято, оно не слишком повредило. И им оно было приятно. Мы рисковали, ведь они могли согласиться на визит только после того, как мы отведем свои корабли, и это было бы унижением.
– Мы отбросили видимость мощи, сохраняя ее суть, – сказал Кодил.
– Именно. Кто это сказал?
– Думаю, что это было в одной из пьес Эрдина, но точно не помню. Можно спросить у наших литераторов, когда мы будем дома.
– Если я не забуду… Нам надо ускорить ответный визит сейшльцев на Терминус и посмотреть, что это нам даст. И боюсь, Лионо, что нам придется обеспечить им полную безопасность. У нас немало горячих голов, и я думаю, неразумно будет подвергать сейшльцев даже минимальному унижению, вроде демонстрации протеста.
– Бесспорно, – согласился Кодил – Разумным шагом была, кстати, высылка Тревиза.
– Моего громоотвода? Он сработал лучше, чем я могла предполагать, по совести говоря. Он затемнил свои дела на Сейшл и их протест последовал с такой скоростью, какой я не ожидала. О, космос, каким великолепным извинением послужило это для моего визита: как бы гражданин Основания чем-либо не
