дальний угол и просидеть там до конца света.
Виола натянула перчатки на замёрзшие руки и ускорила шаг. Поймать её не должны. Этим вечером она снова решилась на преступление.
Она шла мимо какой-то больницы, и навстречу ей попалась парочка - парень с девушкой. Они негромко переговаривались, а у девушки в руках была роза на длинном стебле. Ох уж эти шипы... Виола посторонилась, чтобы пропустить парочку, и вдруг почувствовала запах. Острый и сладкий аромат цветка - на столько, что на мгновение у неё перехватило дыхание.
Один бросок - молодого человека она легко оттолкнула - и тёплая, бьющаяся под тонкой кожей, сила чувства оказалась так близко. И она опьянела от одного только запаха, но держать себя в руках теперь было совсем не обязательно. Разве её накажут за это убийство?
Кровь била из раны на груди, рукоять ножа Виола по-прежнему сжимала в руках. Почувствовав недалеко движение, Виола подняла голову. Молодой человек чуть отполз в строну и теперь пытался сбежать самым позорным образом. Она поймала его взгляд и негромко, но угрожающе зашипела. Его мгновенно пригвоздило к асфальту. Тогда Виола рассмеялась и отбросила от себя тело, в котором ещё теплилась жизнь.
И, не оглядываясь, ушла. Всего пару минут она ощущала лёгкость и удовлетворение. Уже на одной из первых нот смех её сорвался. Капли дождя со злобой ударили ей в лицо. Серая тоска болотной тиной заползала в душу.
Виола стянула с рук тонкие кожаные перчатки и швырнула их на асфальт.
Маша смотрела на него в панике.
- Я выгляжу демоны знают как, и вообще, у меня в планы не входило такое...
Придерживая открытой дверцу машины, Луксор протянул девушке руку. Она всё-таки сдалась: выбралась под нарядный свет белых фонарей, одернула куртку.
- Поверь, там нет совершенно ничего страшного.
Несмотря на противный дождь на площади Безмолвия было людно. За светящимися окнами кинотеатра выстроилась очередь в кассу. Часы на башне показывали семь - самое время для свиданий. Луксор обнял Машу за плечо и пропустил перед собой, открыв дверь.
Ресторан встретил их теплом - мигом отогрелись замёрзшие без перчаток пальцы - и тихой музыкой. Метрдотель проводил их к свободному столику. Маша как будто слегка расслабилась и даже сказала, что пить будет гранатовый сок. Когда официант ушёл, Луксор накрыл руку девушки своей.
- Ты непривычно чувствуешь себя в такой обстановке?
Маша оглядела соседей - семейную пару с двумя детьми за столом в центре зала и двух подруг в самом углу.
- Да, - откликнулась она и словно попыталась вся вжаться в высокий ворот свитера. - Просто я впервые...
- Ясно, прости. Мне уже стыдно, что потащил тебя, - признался Луксор.
Подошедший официант зажёг на их столе две тонкие длинные свечи. Больше освещения не было - только свечи на каждом столе и приглушённое сияние, которое шло от стен, полностью покрытых причудливыми серебристыми узорами.
- Ну что ты, мне очень приятно, - совершенно искренне улыбнулась она, и в груди что-то сжалось.
- Хочу, чтобы ты знала, - Луксор коснулся её пальцев. - Мы с Виолой расстались.
Маша сдавлено охнула и высвободила руку.
- Это из-за меня?
- Ты не виновата, - он понаблюдал за официантом, который опускал на серый шёлк скатерти два бокала с гранатовым соком - рубиновая жидкость походила на вино. - Наши с ней отношения... Ну, если ты захочешь, я расскажу тебе потом.
Маша даже не притронулась к своему бокалу. Она посмотрела на Луксора, как на призрака, восставшего на кладбище, и одними губами произнесла:
- Замечательно, тогда рассказывай.
- Всё в порядке. Просто так вышло, что я её не люблю.
Она молчала: ждала продолжения и крутила в пальцах пятиугольную ножку бокала.
- Виола переждала три моих романа, два из которых закончились плохо, а третий - очень плохо. Потом она сказала, что любит меня и, хотя я не могу ответить ей тем же, она готова терпеть, потому что её любви хватит на двоих. К тому времени я и сам думал, что лучше быть любимым, чем любить.
Официант принёс им тирамису на тонких фарфоровых тарелочках, беззвучно поправил сервировку стола и так же беззвучно удалился.
- А сейчас ты, выходит, передумал? - чуть печально произнесла Маша.
- Выходит. Проще повеситься, чем жить так дальше, - вкус граната был под стать его рассказу, терпким, горьковатым. - Теперь ты считаешь меня сволочью?
Маша улыбнулась, как улитка выбралась из своего укрытия в вороте свитера, словно готовая довериться. Поймала его руку.
- Ты поступил честно.
...Когда они вышли из ресторана, Маша сама поцеловала его - неловко ткнулась губам и испугалась. Он прижал девушку к себе и продолжил. Её губы имели терпкий, чуть горьковатый вкус.
Она едва успела. Только стащила с себя в ванной промокший от дождя свитер и подмигнула Яне, чтобы не выдавала её, как в гостиной послышался звук хлопнувшей двери и знакомые голоса. В кухню вошли Провизор и Сабрина. От них пахло дождём и горьким дымом.
- Дорогая, хорошо, что тебе лучше, - тон Провизора звучал очень по-деловому.
- А что? - пожала плечами Маша. Пока он опускался на стул и принимал из рук Яны чашку с горячим чаем, она пыталась уловить, что же в этом тоне так насторожило её.
Провизор сделал рукой неопределённый жест и отхлебнул чая. Сабрина, замершая в дверном проёме, испытывающее посмотрела на них и удалилась в свою комнату. Маша едва не передёрнула плечами, ей показалось, что Сабрина узнала - угадала с одного взгляда - про её вечернюю отлучку.
- Произошло что-то нехорошее? - тревожно повторила свой вопрос Маша.
Яна соскользнула со своего стула и, прихватив учебник истории, вежливо скрылась в темноте коридора.
- Сейчас расскажу, - Провизор отставил чашку в сторону. - Понимаешь, какое дело. Опять произошло нападение.
'Нападение, нападение...' - колоколом забилось в висках. Как это слово может касаться её? В наступившей тишине были слышны мерные удары дождевых капель в оконное стекло. Из-за не задёрнутых штор в комнату скользнул луч света от ближайшего фонаря. Он растерянно запрыгал по пустой поверхности стола, словно не зная, за что уцепиться в этом ограниченном пространстве.
- Нападение? - глухо повторила Маша, она положила руку на стол, как будто стараясь поймать неверный блик света, но тут же судорожно сжала пальцы в кулак.
- Да. Возле больницы. Энергетический вампир напал на девушку, но не убил её, только ранил. Не выпил всю жизнь до конца, видимо, спугнули. Сейчас она без сознания, однако, с ней был молодой человек, который запомнил убийцу.
Маша вдохнула. Там, за окном, поднялся ветер, он взбудоражил ветки деревьев, а из-за них луч фонаря в отчаянии заметался по комнате, запрыгал, чуть играя в её зрачках.
- Замечательно. Все думают, что это я? - негромко спросила она, пряча глаза за скользящей по её лицу тенью.
- Нет. Не думают, - он покачал головой. Маша не подняла голову и не взглянула в лицо Провизору, но она знала, что сейчас между его бровями залегла хмурая морщина.
- Почему нападение произошло, когда я осталась здесь одна и к тому же... не помню. Мне казалось, я спала. Только образы сна были скверными, - она с отвращением тряхнула головой, от чего блик света снова сполз на поверхность стола, - как через мутную дымку. Провизор, мне кажется, я схожу с ума. Я не могу
