казуистикой, чтобы отомстить мне за резкость в разговоре с Блисс. Вы правы. Обещаю вам, что если мы не найдем здесь суши, то тщательно изучим океан и поищем ваших цивилизованных кальмаров.
Во время этого разговора корабль снова нырнул в ночную тень и экран стал черным. Пелорат поморщился.
— Я думаю, — сказал он, — безопасно ли это?
— Что, Янов?
— Вот так мчаться в темноте. Мы можем зарыться в океан и погибнуть.
— Исключено, Янов. Скажете тоже! Нас ведет компьютер по эквипотенциальной поверхности гравитационного поля. Проще говоря, корабль всегда остается в области постоянной напряженности гравитационного поля планеты, и это значит, что он держится на постоянной высоте над уровнем моря.
— На какой высоте?
— Почти пять километров.
— Это не очень утешительно. Что, если мы окажемся над сушей и врежемся в скалу?
— Мы можем не увидеть скалу, но компьютер при помощи радара увидит и обведет корабль вокруг скалы или поднимет над ней.
— А если попадется ровная суша? В темноте мы ее пропустим.
— Не пропустим, Янов. Вода по своей природе гладкая, а суша шероховатая, и поэтому отражения волн радара от суши совсем не похожи на отражения от воды, они гораздо хаотичнее. Компьютер это сразу заметит и даст мне знать. Даже на дневной стороне компьютер обнаружит сушу раньше, чем я.
Они замолчали. Через два часа 'Далекая Звезда' снова вышла на дневной свет. Снова под ними поворачивался пустынный океан, становясь невидимым, когда они проходили через одну из многочисленных гроз. В одной из гроз ветер отклонил корабль в сторону.
— Компьютер уступил, — объяснил Тревиц, — чтобы не расходовать лишнюю энергию и свести к минимуму риск повредить корабль.
Когда они миновали грозу, компьютер легко вернул корабль на прежний курс.
— Возможно, это был край урагана, — сказал Тревиц.
— Послушайте, старина, — сказал Пелорат, — мы просто летим по кругу. Мы осматриваем только экватор.
— По-вашему, это глупо? — спросил Тревиц. — Мы описываем большую окружность в направлении север-юг. Мы проходим тропики и оба умеренных пояса каждый раз, когда проходим круг. А планета под нами вращается, и маршрут сдвигается на запад. Так что мы методично штрихуем планету. Поскольку мы до сих пор не наткнулись на сушу, по данным компьютера шансы найти обширный континент стали меньше чем один к десяти. А большой остров меньше чем один к четырем. И с каждым кругом эти шансы уменьшаются.
— Знаете, что сделал бы я? — медленно проговорил Пелорат, когда их снова поглотило ночное полушарие. — Я бы, еще находясь далеко от планеты, проверил радаром целое полушарие. Облака ведь не помеха?
— А потом, — добавил Тревиц, — перелетели бы на другое полушарие и сделали бы то же самое там. Или просто подождали бы, пока планета сделает оборот… Задним числом, Янов, это кажется просто. Но откуда мы знали, что у обитаемой планеты нет таможенных станций? А если мы прошли облачный слой, не останавливаясь на станции, откуда мы могли знать, что сразу не наткнемся на сушу? Обитаемые планеты — это… Суша!
— Ну, не сплошная суша, — сказал Пелорат.
— Я не об этом, — возбужденно сказал Тревиц. — Мы нашли сушу! Тихо!
Затем, так и не успокоившись, хотя и старался, Тревиц положил руки на контакты и соединился с компьютером.
— Это остров, — сказал он. — Примерно двести пятьдесят километров в длину и шестьдесят пять в ширину. Площадь что-то около пятидесяти тысяч квадратных километров. Вполне приличный, не просто точка на карте. Подождите…
Освещение в рубке померкло и выключилось совсем.
— Что происходит? — шепотом спросил Пелорат, как будто он боялся нарушить тишину.
— Надо, чтобы наши глаза привыкли к темноте. Корабль висит над островом. Смотрите. Видите?
— Нет… Кажется, пятнышки света. Я не уверен.
— Я их тоже вижу. сейчас подключу телескопические линзы.
И появился свет. Его беспорядочные пятна были хорошо видны на обзорном экране.
— Остров населен, — сказал Тревиц. — Может быть, это единственная населенная часть планеты.
— Что будем делать?
— Дождемся утра. Надо несколько часов отдохнуть.
— А они нас не атакуют?
— Чем? Я почти не улавливаю излучения, кроме видимого света и инфракрасного. Обитатели острова, безусловно, разумные, и технология у них есть, но доэлектронная, так что мы здесь в безопасности… А если окажется, что я ошибаюсь, меня заблаговременно предупредит компьютер.
— А утром?
— Утром мы, конечно, сядем.
Корабль спустился, когда сквозь разрыв в облаках пробились первые лучи утреннего солнца, освещая зеленую, окаймленную холмами прибрежную часть острова.
Снизившись, путешественники увидели хорошо ухоженные фермы, а между ними рощи и сады. Прямо под кораблем на юго-восточном берегу острова находился серебристый пляж, ограниченный прерывистой линией валунов, за которыми зеленела полоса газона. Виднелись и дома, которые, однако, не выстраивались во что-то похожее на город.
И, наконец, они различили не очень заметную сетку дорог, возле которых кое-где виднелись поселки, а затем в прохладном утреннем воздухе увидели вдали воздушный автомобиль. От птицы его отличал лишь характер движения. Это был первый бесспорный признак разумной жизни, который они заметили на планете.
— Может быть, это автомат, если только жители планеты умудрились сделать автомат без электроники, — предположил Тревиц.
— Весьма вероятно, — сказала Блисс. — Мне кажется, если бы им управлял человек, он бы непременно направился к нам. Мы необыкновенное зрелище. Корабль, спускающийся без реактивных двигателей, изрыгающих пламя.
— Странное зрелище на любой планете, — задумчиво проговорил Тревиц. — Немногие планеты видели спуск космического гравитического корабля… Прекрасная посадочная площадка пляж, но, если поднимется сильный ветер, мне бы не хотелось, чтобы корабль сдуло. Так что сядем подальше от берега, на полоске травы за валунами.
— По крайней мере, — сказал Пелорат, — гравитический корабль при посадке ничего не повредит.
