доверять, больше достанется, меньше будет недовольных новым государственным строем.
Янис молча слушал.
Впрочем, подшефные Яниса не всегда были такими веселыми. Иногда они задумывались над тем, выполнимы ли вообще их надежды…
Теперь, когда передатчики и все снаряжение были у них, они все чаще заговаривали о том, что пора начать передачи. А Янис приходил на конспиративную квартиру усталый, разочарованный, мало того, злой, и день за днем сообщал, что не может найти безопасного места для передачи.
В конце концов Вилкс не выдержал, обвинил Яниса в неповоротливости. Могла вспыхнуть настоящая ссора, но вмешался Лаува.
— Почему бы Янису не съездить в Плявинас? — посоветовал он. — Надо разыскать мою жену, сказать, что я здесь. Она женщина понимающая, не разболтает. Может быть, удастся организовать передачу от нее?
— Да, организовать и засыпаться! — огрызнулся Вилкс. — Без тебя она нас и слушать не захочет, а тебе показаться в Плявинасе опасно. Тебя там каждая собака узнает.
— Похоже, что не все собаки меня теперь узнают! Видно, постарел! — невесело пошутил Лаува. И признался: — Вчера пошел в парикмахерскую и на улице, лицом к лицу встретил соседа из Плявинаса. Я-то его узнал, так и дергало за язык: поздоровайся! — а он только взглянул удивленно, потом пожал плечами и пошел своей дорогой…
Янис вскипел.
— Кто вам позволил выходить без разрешения?
— Не век же нам сидеть взаперти! — закричал Эгле. — Мы уже давно выходим на час, на два погулять, ничего пока не случилось!
— Ничего не случилось! — передразнил его Приеде. — Когда что-нибудь случится, будет поздно! Вы понимаете, что ваш провал — это моя гибель?
Вилкс примирительно сказал:
— О том, как ты нас встретил и помогаешь, мы сообщали англичанам в наших тайнописных донесениях. А сидеть взаперти действительно невозможно. Мы решили выходить под вечер, когда начинает темнеть, а огни еще не зажжены. Теперь сумерки длинные. Днем сидим дома.
В конце концов Приеде согласился, что такие вечерние прогулки не так уж опасны. Только посоветовал выходить по одиночке, остальные двое должны оставаться дома, чтобы в случае несчастья не были захвачены все. Вилкс и его коллеги поморщились при последних словах, но согласились, что это правильно.
Вилкс опять перешел к тому, что необходимо как можно быстрее установить радиосвязь с Лондоном.
— Представьте себе, что наши тайнописные сообщения не дошли! Что тогда думают шефы? На крайний случай, если ты ничего не можешь подыскать, я рискну сам. У меня есть в Риге тетка — сестра матери, активная участница организации айзсаргов, руководила женской группой. Если она уцелела, то можно ручаться, что у нее удастся или пожить безопасно или хотя бы связаться из ее квартиры с Лондоном.
— Ну да, мы проведем сеанс радиосвязи и уйдем. Во время этого сеанса пеленгаторы засекут, откуда работает нелегальный радиопередатчик, и старуху спровадят в Сибирь.
— Не так уж страшно! Если и засекут, так обвинить ее не смогут, мы передатчик оставлять не станем.
— Ладно, давайте адрес, — решился наконец Приеде. — Я попробую поискать вашу старушку. Если она здесь, передам привет от вас, посмотрю, как она отнесется…
Со старушкой беседовать не пришлось. На следующий день Приеде вошел к подшефным, поигрывая дверным ключом.
— Мы едем на пикник! — объявил он.
— Куда?
— На дачу! Приятель уступил свою дачу для любовного свидания с субботы до понедельника!
Все оживились, даже забыли об опасности. Особенно развеселило то, что дача оказалась в Майори, том самом Майори, которое было выбрано для пароля и где у самого Приеде никогда не было никакой недвижимости. Совпадение сочли за доброе предзнаменование.
Собирались торопливо. На время отменили все правила безопасности. Эгле и Лаува побежали в магазин за продуктами и вином, — какой же пикник без вина? Приеде приволок четыре пары лыж, — недавно выпал снег, ехать на дачу без лыж было бы странно. Вилкс вытащил свой портфель, проверил передатчик.
Из дому выбрались перед самым концом рабочего дня, — легче затеряться в толпе. А толпа на вокзале была до того оживленной и шумной, что никто и не обращал внимания на веселую компанию из четверых мужчин с чемоданами, сумками и лыжами.
И вагон был заставлен чемоданами, сумками, лыжами. Похоже было, что весь город собирался с утра в воскресенье штурмовать только что установившуюся зиму.
В Майори высаживалось много отдыхающих. Одни сворачивали на пушистую снежную целину, другие разбредались во все стороны по протоптанным и наезженным дорогам. Приеде повел своих гостей на взморье.
Сложив рюкзаки, сумки и чемоданы в угол комнаты, растопили камин. Раздеваться было еще холодно, но припасенные дрова пылали дружелюбным веселым пламенем. Эгле возился у стола, позванивая бутылками. Лаува вскрывал банки с консервами, резал хлеб, колбасу.
Приеде подмигнул радисту: «Пойду проверю обстановку!» — и вышел.
Протяжно и гулко шумело море, отсвечивая в темноте полосой пенного прибоя. Где-то далеко-далеко в его темном просторе поблескивали огоньки, то ли рыбаки возвращались из рейса, то ли проходили сторожевые суда. Воздух был холоден и влажен.
Перекликались бредущие от вокзала ночные дачники. То в одном, то в другом доме вдруг вспыхивал свет, из труб начинали вырываться подсвеченные искрами крутые клубы дыма.
Янис обошел дачу, потом вышел из ворот на улицу и сделал круг мимо всего квартала. Он шел и думал о Майге.
Раньше в поездки на взморье он всегда брал Майгу. С ней было весело, уютно, она умела внести в каждое дело чуточку игры и шутки. Теперь она только удивленно взглядывает на него, когда он уходит из дома. Было два или три разговора, во время которых Янис ничего не мог объяснить. Потом Майга перестала и спрашивать. Однажды он заметил жену, входя во двор квартиры, в которой жили шпионы, но не остановился, подумал: случайное совпадение. Пожалуй, совпадение было не случайным. Наверно, Майга боится за него! Может быть, она подумала, что появилась другая женщина? Тогда поход за ним мог успокоить ее. В маленьком домике, куда он так часто ходил, не было ни одной женщины. Так, что-то вроде общежития холостяков.
Он ее не спрашивал о той встрече. И она ничего не говорила. Но грусть, временами сквозившая в ее взгляде, молчание, когда он пытался шутить, отношение к нему, как к больному, которого опасно беспокоить, — все вызывало не только тревогу, но и раздражение.
…Сможет ли он когда-нибудь рассказать Майге о том, что переживает все эти дни!
Вспомнился завод. Там тоже не очень-то довольны мастером. Взялся было участвовать в кружках техминимума, в рационализаторском бюро, а потом все забросил. Да и когда ему заниматься всеми этими делами… Только и хватает времени, что проведать подшефных, передать им городские новости, заготовить продукты… И вот эта поездка, это же опять два дня долой!
Он уже дважды прошел мимо дачи. За опущенными шторами метался неяркий свет, видно, обеспокоенные его отсутствием гости торопливо меряют комнату шагами, подходят к окнам, заслоняя своей тенью настольную лампу. Приеде не хотелось идти к ним. С трудом пересилил себя.
В комнате было уже тепло, но никто не раздевался. Только когда Янис снял пальто, остальные немного успокоились, последовали его примеру.
Передачу решили провести завтра, в пять вечера, как это было предусмотрено в расписании
