мыслей об отце. Но он совсем не помнил поместья: они лишь изредка наезжали туда ненадолго, когда Крис был маленьким. И Джоан, естественно, готовилась к тому, что мальчик будет разочарован, однако некоторой компенсацией ему могли послужить лишние недели, добавленные к каникулам.
В школе отнеслись с удивительным пониманием к проблемам Джоан. Криса снабдили домашними заданиями на то время, пока он будет отсутствовать, и планом будущих занятий на случай, если отсутствие затянется. И хотя Джоан не нравилось об этом думать, это было весьма разумно. Никто не мог предсказать, как долго они пробудут в отъезде.
Леди Сибил выписали из больницы днем в пятницу. Хотя легче всего было бы отвезти старую женщину в квартиру дочери, отсутствие в доме лифта делало эту задачу невыполнимой. Поэтому Джоан постаралась в пятницу утром упаковать по возможности все свои вещи, а ночь они с Крисом провели в квартире матери.
Джоан не знала, когда именно в субботу Филип пришлет машину, поэтому, оставив Криса с бабушкой, отправилась к себе сразу же, как только подала старой леди завтрак.
Сама она только выпила чашку кофе. И именно поэтому, сказала себе Джоан, у меня закружилась голова при виде Филипа, прислонившегося к багажнику черного «ниссана», припаркованного у ее дома. Боже, она и предположить не могла, что он сам пригонит машину!
Ей сразу же пришло в голову, что она не накрасилась, а зеленовато-желтая блузка и темно-синий костюм на ней те же, что и вчера. И вообще, весь ее вид совершенно не соответствовал ситуации. Она сообразила это, только когда увидела на Филипе потертые джинсы и свободный свитер. Джинсы плотно обтягивали его и выцвели в тех местах, обращать внимание на которые ей не следовало бы. Но когда она смотрела на него без того, чтобы тут же не вспомнить это стройное чувственное тело, скрытое одеждой?
– Привет, – сказал Филип, когда Джоан оказалась достаточно близко, чтобы услышать его. – Я уже начал беспокоиться, не переменились ли твои планы.
Джоан наконец сделала пропущенный выдох.
– А… нет. – Она остановилась, когда Филип, оттолкнувшись от багажника, выпрямился. – Маму выписали из больницы вчера днем, поэтому мы ночевали у нее. Это позволило мне упаковать ее вещи. Ты даже представить не можешь, сколько нужно было всего сделать до нашего отъезда!
Филип кивнул.
– Но теперь все позади?
– Почти, – ответила она, делая жест в сторону своего дома. – Не… не хочешь войти?
– Спасибо.
Каждым своим нервом она ощущала близость Филипа, поднимающегося следом за ней по лестнице. Ей удалось довольно быстро найти ключ и с первой попытки вставить его в замок. Закрыть дверь она предоставила Филипу, а сама быстро устремилась вперед по коридору.
Что было нелегко, поскольку пол был завален пластиковыми пакетами с простынями, наволочками, полотенцами и матерчатыми сумками, в которые поместился почти весь гардероб ее и Криса. Были там и большие коробки с книгами и играми сына. Джоан постаралась подумать обо всем, но Крис наверняка обнаружит, что что-то забыто.
– Наверное, ты хочешь отправиться прямо сейчас? – спросил Филип, остановившись на пороге кухни.
– Да, очень хочу. – Джоан немного помолчала. – Врач считает, что если мама настаивает на этом путешествии, то чем скорее мы его совершим, тем лучше.
– Резонно. – Филип засунул руки в карманы джинсов. – Значит, это только кстати, что я прибыл в боевой готовности.
Джоан раскрыла рот от изумления.
– Ты? В готовности к чему?
– К тому, чтобы доставить вас в Шелби, – небрежно бросил Филип. – Я подумал, что вам может понадобиться там помощь.
Джоан судорожно втянула в себя воздух.
– Ты не говорил о том, что собираешься сопровождать нас.
– Нет, – не стал лгать Филип. – Я догадывался, какой ответ меня ждет.
– Но ты сказал, что только одолжишь мне машину, – настаивала Джоан, видя, что его ничуть не волнует ее реакция. – Я думала…
– Машина твоя на то время, какое потребуется, – перебил ее Филип. – Я не собираюсь оставаться. Ну, может, только на ночь, но я могу снять номер в деревенской гостинице. А утром улечу из ближайшего аэропорта.
Джоан покачала головой.
– Почему ты такой?..
– Какой?
– Такой… добрый, – пробормотала она, с беспокойством глядя на мужа.
Филип изобразил улыбку.
– Эй, я всегда был добрым, – сказал он, очевидно желая избежать еще большей неловкости. – А теперь могу я получить чашку кофе за мои хлопоты? Закончи сборы, и я начну загружать все в «ниссан».
6
Был уже седьмой час, когда они добрались до места.
Небольшая деревушка лежала в лесистой долине к западу от вившегося между холмами шоссе Троубридж – Солсбери. Несмотря на изолированность, эти места в сезон привлекали толпы туристов, что было вполне объяснимо.
Деревушка Санфилд находилась неподалеку от древнего каменного святилища Стоунхендж и считалась одной из красивейших в этой части страны. Вдоль главной улицы струилась извилистая речушка. Садики коттеджей, окнами выходящих на оба ее берега, пестрели яркими цветами и в это время года полны были тюльпанов и нарциссов, головки которых покачивались на легком ветру. В деревушке имелись два паба, одна чайная, предлагавшие посетителям традиционное деревенское меню и комнаты для ночлега, и церквушка тринадцатого века.
Поместье Шелби начиналось сразу за околицей. Джоан как-то сказала Филипу, что с годами размеры его резко сократились, и сейчас оно насчитывало только дюжину акров пахотных земель и сады вокруг дома, изрядно запущенные. Мистер Паркер делает все, что в его силах, говорила она, но постаревшей чете не по силам заняться серьезным восстановлением хозяйства. Даже если бы леди Сибил могла позволить себе это, а она, совершенно очевидно, не могла.
Путешествие прошло без всяких приключений. Филип ожидал, что мать Джоан учинит скандал, узнав, что он едет с ними, но это не случилось. Возможно, старая леди понимает, что по приезде на место они могут столкнуться с трудностями, с усмешкой подумал Филип. А он, разумеется, в состоянии сделать больше, чем ребенок и две женщины, одна из которых предположительно беспомощна.
Леди Сибил продремала на заднем сиденье большую часть поездки. Крис, сидевший рядом с ней, почти не говорил, боясь потревожить бабушку, и у Филипа было время собраться с мыслями.
Впрочем, ему так и не удалось связно ответить на вопрос, зачем он проделываем весь этот путь. Лори, с которой он смог достичь хрупкого перемирия, заявила, что Филип сошел с ума, подвергая опасности их отношения ради того, чтобы помочь жене. И даже когда он снова попытался объяснить ей, что мать Джоан умирает, она не проявила особого сочувствия к его положению. И только когда Филип добавил, что это даст ему достаточно времени для того, чтобы сказать Джоан о разводе, неохотно сдалась.
Джоан, же сидевшая рядом с ним на переднем сиденье «ниссана», хранила вежливое молчание. Филип надеялся, что она воспользуется возможностью и попытается выяснить его планы на будущее, но он заблуждался. Она то ли прятала голову в песок, то ли действительно не интересовалась его судьбой. Как бы то ни было, ему, похоже, предоставили все решать самому, и это страшно злило Филипа.
И все-таки, вынужден был признать он, первым чувством, которое охватывало его при каждом взгляде на жену, была вовсе не злость. Она собрала свои черные волосы в простой узел на затылке, и взгляд Филипа неудержимо притягивал ее нежный четкий профиль, который казался таким беззащитным.
Джоан переоделась перед дорогой в бордовый свитер и свободные мягкие брюки, которые
