– Не думаю. Мне кажется, он добьется своего, – как-то безразлично сказала она. – В нем есть что-то, что меня пугает... Вот увидишь, он получит свои деньги и исчезнет. У него все спланировано. Он был очень разговорчив в бункере, пока вычищал его содержимое.
– Я заметил, что он все забрал.
– Да. Он уже давно и весьма детально разработал свой план. Он получит деньги в Швейцарии и исчезнет. После этого никто не сможет его опознать. Он станет богат. Но у него очень странное отношение к миру. Нацисты добились того, что у него сложилось совершенно искаженное представление об окружающих людях. Он ненавидит каждого. Всех нас. Его совершенно не волнует, если все мы погибнем. И еще он говорил о своем брате Мариусе, о том, что отомстит за него...
– Ты уже можешь идти? – перебил ее Дарелл. – Как ноги?
– Болят, но я думаю, это из-за нарушенного кровообращения.
– Разотри их, – велел он. – Посильнее.
Она принялась растирать ноги. На щеке у нее было грязное пятно, мягкие темные волосы растрепаны. В глазах застыло странное выражение. Несомненно, часы, проведенные ею в бункере под землей в ожидании смерти, были мукой. Она продолжала дрожать, хотя солнце еще грело. Однако ветерок с моря усилился и он обнял ее, а она, все еще дрожа, как ребенок, прижалась к нему. Тело ее было таким теплым, благоухающим и желанным... Он помог ей подняться на ноги и она оперлась на его плечо.
– Как получилось, что ты оказался здесь и нашел меня?
– Я приплыл сюда на 'Сюзанне', – сказал он. – Она стоит на якоре за развалинами маяка. Сразу же за этим холмом.
Они двинулись в ту сторону.
Начался прилив и вместе с ним как и вчера стала меняться погода. На западе небо начало затягиваться дымкой, но солнце все еще ярко освещало бесчисленное множество заполненных грязью каналов, сохнущих отмелей и дюн и оставленных отливом заводей с соленой водой. С вершины дюны – самой верхней точки походившего на тушу кита острова – Дарелл с девушкой могли видеть слева и немного к северу лагуну, в которой он оставил на якоре 'Сюзанну'.
Все выглядело как прежде, за исключением одного. 'Сюзанны' там больше не было.
19
Дарелл пытался убедить себя, что это невозможно. Яхта не могла исчезнуть. Ведь он провел на берегу не больше получаса. И тем не менее это произошло. Яхты нигде не было. На всем доступном его взгляду пространстве, на севере и на западе, на востоке и на юге, не было никаких способных его обрадовать признаков жизни.
Тринка присела на верхушку дюны. Лицо ее побелело.
– Якорь подвести не мог? – прошептала она.
– Нет, – отрезал он. – И даже если бы так случилось, 'Сюзанна' застряла бы на отмели. – Он показал ей на поворот канала. – Кто-то увел ее отсюда.
– Джулиан Уайльд, – прошептала она.
– Ты же мне сказала, что он уплыл.
– Возможно, он заметил твое прибытие. Должно быть, спрятался, когда ты выбрался на берег, а когда ты пошел к маяку, просто привязал свою моторку к 'Сюзанне' и уплыл на ней.
– Бросив нас здесь?
– Конечно, – кивнула девушка.
– Как высоко здесь поднимается прилив?
– Достаточно, чтобы нас утопить.
– Я не слишком внимательно обследовал развалины маяка, – сказал он. – Это, пожалуй, самая высокая точка на острове. Прилив закроет и ее?
– Я уверена, – кивнула Тринка. – Иначе я заметила бы их во время поисков на прошлой неделе. Думаю, что при верхней точке прилива все здесь окажется на много футов под водой.
– Значит, он решил нас утопить.
– Да, видимо, он это и имел в виду, – она растерянно улыбнулась. – Но лучше умереть при свете дня, чем там, внизу, где он меня бросил...
Она снова задрожала, и Дарелл обнял ее за плечи.
– Когда прилив достигнет максимума?
– Думаю, мы окажемся под водой с наступлением сумерек.
– Какое-то время мы сможем продержаться на плаву. И будем звать на помощь.
Она покачала головой.
– Ты не представляешь, какие здесь опасные течения. Какое-то время мы еще сможем продержаться, но прилив быстро нас затянет. – Она окинула взглядом мрачный, белесовато-молочный горизонт. – А кроме того, мне не очень нравится погода. Если начнется шторм, тогда и природа окажется против нас. Неужели мы ничего не можем сделать?
– Остается только ждать, – ответил он.
Они вернулись к развалинам маяка, инстинктивно рассматривая его как спасительное убежище, ведь он был самой высокой точкой на острове. С вершины развалин Дарелл вновь осмотрел море, но не смог разглядеть мачты 'Сюзанны' в лабиринте узких проходов и островов между ними. Однако он заметил, как начинающийся прилив изменил направление течений, и услышал мягкий рокот моря, омывающего подножье маяка.
До момента, когда море их накроет, оставалось около четырех часов.
Дарелл размышлял над тем, что в течение этих четырех часов собирается делать Джулиан Уайльд. Что он намерен делать со всеми пробирками с вирусом, которые забрал из бункера?
Он старался избавиться от горького чувства своей полной беспомощности. Больше ничего нельзя было сделать. Здесь он оказался в ловушке, полностью лишен возможности действовать и заперт в центре мелководной соленой пустыни, а его противник, собиравшийся осуществить свои безумные планы, был далеко.
– Сэм? – тихо позвала Тринка.
– Да?
– Он победил нас, ведь так?
– Похоже на то.
– И нам придется здесь умереть?
– Не знаю.
– Когда я, связанная, в полном одиночестве осталась там внизу, в бункере, то подумала, что никто на свете не сможет меня найти... – Она неожиданно вздохнула и в страхе зажала рот рукой. – О, я просто ужасна! А что Ян... с ним все в порядке? Как он себя чувствует?..
– Его отправили к врачу.
– Я и не подумала спросить тебя о нем. Ты же понимаешь, все случилось так внезапно... Джулиан Уайльд совершенно спокойно появился на борту яхты. Он знал, кто я такая. Сказал, что видел, как я обследовала острова, и сам кое о чем расспросил. Затем заявил, что собирается в чрезвычайной ситуации использовать меня в своей борьбе с властями, если вынужден будет это сделать. Когда он появился на борту, Ян спал в своем отсеке. А я изучала карты – не знаю, почему я это делала, ведь Флаас сказал, что все закончилось, и власти намерены дать Джулиану Уайльду все, что он требует. Именно в тот момент он и появился на борту и направился прямо в каюту Яна. Думаю, Ян его услышал, проснулся, сел и пытался обороняться; но у него не было ни малейших шансов, я ... я видела, как все это произошло. Я видела лицо Уайльда. Это было так жестоко и ужасно, что я...
Она замолчала, покачала головой и снова уставилась в море. Казалось, они остались единственными живыми существами в этом всеми покинутом мире.
– Оставляя меня в бункере, Уайльд сказал, что вернется или скажет властям, где я нахожусь, если они будут настроены достаточно доброжелательно и быстро пойдут с ним на сделку. Но я понимала, что он никогда не вернется и никогда никому не скажет обо мне до тех пор, пока не станет слишком поздно. Там
