— Ты почему трубку не брала? А на сообщения, почему не отвечала? Я волновался, между прочим, — деловито говорил Андрей.
— Я не могла разговаривать. Дела, знаешь ли. Я не могу постоянно около тебя находиться, — возмутилась я.
— А написать было трудно, что с тобой все в порядке? — парень говорил таким тоном, будто бы я Родину фашистам продала.
— Так я же написала! Чего было не понятно? С Олеськой еще не разговаривала, я ей вечером позвоню и все узнаю, — разозлилась я в конец.
— Причем тут Олеся? Ну, причем? Василис, я с тобой по-другому поводу поговорить хочу! Мне кажется, что нам нужно кое-что обсудить.
Я его не понимаю чего орать-то? Вроде не глухая и понимаю все с первого раза.
— Андрей, послушай меня внимательно, — я глубоко вздохнула и набралась храбрости. — Тебе не нужно притворяться моим другом для того, чтобы я тебе помогала. Я могу это сделать и просто так. Я же обещала.
— Вот ты дура или нет? — тихо спросил парень. — Я что, по-твоему, сволочь последняя? Можешь мне не верить, но мне нравится проводить с тобой время, и я хочу, чтобы ты была моим другом.
Ну, вот что ты несешь, идиот? Как мы можем стать друзьями, когда ты мне так нравишься?
— Давай потом поговорим, — в туалет зашла Кира, а мне не хотелось при ней разговаривать. — Мне сейчас, правда, некогда.
— И чем же ты так занята? — ехидно переспросил Любимов.
— Любовью! — не выдержала я и сбросила вызов.
— Парень? — девушка улыбнулась.
— Друг.
— Дружба между мужчиной и женщиной? — рассмеялась Кира. — Я в такие вещи не верю. Такие вещи заканчиваются либо обоюдной любовью, либо полным разрывом.
— Почему? — поинтересовалась я.
— Один обязательно влюбится в другого, — с этими словами девушка покинула уборную.
Телефон опять зазвонил. Сегодня просто день звонков. Мне всегда казалось немного неприятной ситуация, когда ты ждешь звонков — никто не позвонит, а когда хочешь тишины и покоя — телефон просто разрывается.
— С кем? — спросил Андрей, не дожидаясь, когда я скажу «да».
— Чего с кем? — не поняла я. О своей последней фразе я забыла совершенно.
— Любовью, говорю, с кем занимаешься? — настойчиво спросил молодой человек.
— Какой любовью?
— Ты сказала, что занимаешься любовью. Мне стало интересно с кем.
— Тебе-то, зачем об этом знать? — мне Андрей хоть и нравиться, но иногда убить его хочется. Он что вообще за речью не следит? О чем думает, то и говорит или вообще никогда не думает?
— Ты моя подруга — должна мне все рассказывать, — весело отозвался Любимов.
— Перезвоню, — я сбросила вызов и уселась прямо на пол. Как же мне плохо. Что он со мной делает? Что?
Василиса сбросила вызов, а Андрей зло смотрел на телефон. Недовольство все росло и росло. Чем она там занимается? А главное с кем? Молодой человек совершенно не понимал своей реакции, почему слова Царевой взбесили его?
Андрей вновь набрал номер девушки, но ему сообщили, что абонент по всему видимому разговаривать с ним не желает.
— Телефон выключила! — со злостью швырнул телефон на кровать парень. — Правда, что ли любовью занимается?
Любимов упал на большую кровать и вытянул ноги. Рядом лежала пачка сигарет, и Андрей с удовольствием прикурил одну из них. Странное чувство не отпускало. Почему ему стали неприятны слова девушки? Василиса, хоть и не красавица, но и у нее должна быть личная жизнь. От этой мысли лицо парня стало напоминать грозовую тучу. А вдруг ее обманут? Сейчас же полно парней, которые пользуются девушками, Андрей нахмурился еще сильнее — ведь он не исключение.
Уже порядком злой парень и прошелся по квартире, где уже три года жил один. Путь его лежал недалеко, а на кухню, где находилась барная стойка. Налив себе бокал хорошего коньяка, Андрей его опустошил его за считанные секунды.
Молодой человек вернулся в свою комнату и решил немного вздремнуть. Даже мимолетная встреча с его прекрасной нимфой — уже не радовала. Его голова была занята Василисой. И под такой хороший коктейль мыслей, где Василиса и его принцесса сливаются в одну девушку, Андрей уснул.
Глава пятнадцатая
Ревность
Сегодня мое настроение просто зашкаливало. Наверно этому способствовали несколько факторов. Во-первых, на улице сегодня очень солнечно. Во-вторых, Юлька наконец-то выздоровела. В-третьих, у мамы в школе начались каникулы, и она с отцом уехала на несколько дней отдохнуть. Я осталась дома одна и это меня очень радовало. Правда с едой будет трудно, ведь готовить я не умею.
На учебу я практически бежала. С Андреем мы пока не виделись, в последнее время мы общаемся по телефон, хотя он часто пытается меня выцепить. С Олесей я, конечно же, поговорила, девушка находится под эйфорией. То, что Ромова влюбилась, Андрея очень радовало, я даже через трубку телефона ощущала волны его радости.
— Привет, — радостно поздоровалась Герцман. Видимо не только у меня сегодня замечательное настроение.
— Привет. Наконец-то ты появилась.
— Соскучилась? — поинтересовалась Юлька.
— А ты как думала? — улыбнулась я и взяла девушку под руку.
Когда мы направились к университету, мимо нас проехала машина Любимова. Парень ловко выбрался из салона, быстро обошел машину и открыл дверь с пассажирской стороны. Выходя из машины, Олеся излучала всемирное счастье. Их приезд не остался незамеченным. Студенты наблюдали за тем, как Ромова взяла Андрея под руку, и они вместе скрылись за дверями, с огромным любопытством.
— Это еще что? — округлила и так большие глаза Герцман.
— Понятия не имею, — скривилась я. Лимон вроде не ела.
— Она твоя сестра, вы разве не общаетесь?
— Общаемся немного, — сказала я, отворачиваясь от такой замечательной картины.
Внутри меня полыхнуло пламя. Я что ревную? Да не может этого быть! Андрей свободный парень, он может приезжать и встречаться с кем хочет. Мне он вообще ничего не обещал, так что ревновать совершенно глупо. Вот только почему эти мысли все равно не успокаивают меня? Когда мы зашли в холл, я поняла, что не я одна ревную. На диванчике сидела Лапина и яростно подпиливала ногти. Знаете, даже я за нее переживать начала, вдруг сорвется. Пилочка в руках Алины сейчас выглядела, как оружие убийства.
Я проследила за взглядом Лапиной. На угловом диванчике сидели Олеся и Андрей и о чем-то шушукались.
— Ты чего кривишься? — мне показалось или в голосе Юли было сочувствие?
— Ничего, — отмахнулась я. — Пошли.
Любимов внезапно поднял взор голубых глаз и посмотрел на меня. Странное у него выражение лица стало: брови нахмурены и между ними складка, губы сжаты, а руки сжимаются в кулаки. Ты чего, парень? Но он мне не ответил, ведь он, же не умеет читать мысли.
