Японская цивилизация

имеют практически одинаковый внешний вид; но под чуть ли не униформой, под этим национальным обликом жилища содержится оригинальность множества различных этнологических клеточек.

Кроме того, принцип асимметрии в строительстве частных домов исключает всякую монотонность, которую можно предположить в постоянстве, порожденном древним расширением пространства унифицированной культуры, несмотря на живость местных традиций.

На ширмах из двенадцати листов художник школы Тоса (середина XVII века) изобразил мирную семейную сцену: дом с прочной крышей, покрытой черепицей, ухоженный цветущий сад, ограда, которая тщательно поддерживается в хорошем состоянии. На картинах изображены также штукатуры, трудящиеся на мелких предприятиях (сёкунин-э).

Пространство японского дома, наконец, оказывается подвижным пространством; если не иметь в виду подсобные помещения (дума — печи и чуланы с запасами; фуро, где стоит чан для купания), то можно считать, что помещения, которые есть в доме, не имеют четко выраженного назначения. Конечно, есть помещение для приема пищи (ханома), помещение для приема гостей (дзасики), спальня (нэма); но они недостаточно четко выражены в архитектурном отношении. Поскольку мебель сведена к абсолютному минимуму, то и назначение помещения может меняться. Простой матрас (футон), брошенный вечером на приятную поверхность татами и убранный утром в стенную нишу, — удобная постель; стулья отсутствуют, вместо них подушки; столики низкие и легкие; все легко перемещается с места на место. Жилое пространство внутри дома подвижно, а его единственное настоящее ограничение — стены, отделяющие дом от внешнего мира. Интерьер общей жилой комнаты и ее освещение меняются в зависимости от того, открыты или закрыты подвижные перегородки. Отсюда и оригинальность пространственного решения, отличного от западной архитектуры. В Японии потолки деревянные, дерево от времени темнеет, пол светится золотистой свежестью соломенных циновок, которые регулярно меняются. Свет и чистота идут снизу, от земли, и человек, восседающий на татами, ближе всего к своим истокам.

Замки и стены

В стране, где столь долго и столь глубоко все определялось военной общественной организацией, вызывает удивление, когда понимаешь, как мало следов сражений, которым некогда предавались великие воины. Здесь совсем не чувствуется, как в Европе или в соседнем Китае, таких стен, правильная или неправильная линия которых ограничивала бы безопасное пространство, на котором под защитой от чужеземных вторжений могла расцвести великая городская цивилизация. Житель островов, японец вплоть до XX столетия не подвергался оккупации. Чрезвычайно рано морально (если не материально) объединенные под властью императора Ямато, японцы не узнали соперничества маленьких государств, которые были бы достаточно сильны, чтобы выживать, но слишком слабы, чтобы господствовать над другими, что до XIX века задержало формирование некоторых европейских наций. Причиной кровавых сражений, продолжавшихся в Японии не одно столетие, были только личные амбиции и сила многих феодалов, мелких помещиков или одержимых воинов. Большие и мелкие столкновения, которые для простого народа имели тяжелые последствия, проходили без участия народа на стороне той или другой враждебной партии. Классическая стратегия проистекала от продуманного использования природных условий местности: в этой стране изломанный рельеф, и было нетрудно возводить на крутой вершине крепость, которая становилась неприступной, если строилось укрепление из нескольких земляных накатов и изгородей. Если укрепления возводились на равнине, то они защищались рвом, а вырытая земля образовывала насыпь. Эти укрепления похожи на римские vallum, но строились редко, чтобы говорить об этом как об общепринятом усовершенствованном способе строительства укреплений.

В науке использования местности японцы оказались учениками корейцев, против которых, как это ни парадоксально, они возвели в VII веке крепости Оно, Кии и Ито. Крепости предназначались для того, чтобы защитить Дадзайфу, где находилась администрация Кюсю. Сегодня на это намекает лишь протяженная линия у склона горы, и лес, окружающий окрестность, позволяет видеть нагромождение голых камней, господствующее над равниной.

Традиционные японские крепости строились из дерева, соломы и земли, то есть материалов, которые сопротивляются землетрясениям лучше, чем тяжелые каменные стены, которые строили корейцы. «В случае войны вельможа укрывал свое имущество и свою семью в крепости, расположенной на горе. Она была дополнением к его основному жилищу. Это убежище, расположенное на довольно крутой вершине или на выступе скалы, одной стороной прислонялось к горе и было защищено своим собственным расположением на местности. К крепости вела ступенчатая терраса, вырубленная в скале. Терраса тоже была защищена земляным валом, окруженным частоколом. Иногда строилась деревянная башня. Пространство внутри ограды походило на внутренние дворы храмов» (Гийан Ф. Укрепленные японские замки). Около этих скромных крепостей развертывались бесчисленные японские войны вплоть до эпохи диктаторов в конце XVI века, когда появление армий с огнестрельным оружием и их перегруппировка под властью нескольких крупных вельмож не изменили всю организацию обороны.

В северо-западной части Кюсю, на побережье, следы стен, возведенных для сопротивления монголам, сегодня не слишком впечатляют. Сложенные из разных камней, они свидетельствуют об общем порыве в этих усилиях: каждая провинция внесла свой вклад в строительство стены, в том числе и финансовый. Занесенные песком стены, поросший соснами берег, яркое небо и умиротворяющие морские волны почти ничем не напоминают о том далеком вторжении, которое изменило направление японской истории.

Классическая литература воскрешает в памяти меланхолический трепет высоких трав, которые только и помнят о героях прошлого. Рыцарская мораль и превосходное владение боевыми искусствами воодушевляли на поединок. Великие сражения Японии, такие как сражение, ставшее свидетельством конца сёгуната Токугава, или сражение при Сегикахаре (1600), своим исходом приведшее их к власти, или сражение при Дан-но Уре (1185), в результате которого пришел к власти род Минамото, — независимо от того, происходили они на суше или на море, были битвами с жестокими столкновениями и долгим преследованием противника. Осады происходили эпизодически. Страна, для которой привычны землетрясения, Япония никогда не строила крупных и массивных сооружений, в частности таких, как крепости, которые могли бы катастрофически разрушаться при первом же толчке. Режим Эдо, ограничив количество замков (один на провинцию), лишил крепости их чисто военного назначения и превратил в центры регионального управления и символ власти даймё, представлявших сегуна. Не забудем, что Япония так никогда и не узнала более мирного правительства (по своим целям, хотя и не всегда по своим методам), чем этот суровый военный режим. Борьба XV–XVI веков, вызванная или усиленная династическим расколом, известным как борьба династий Юга и Севера, действительно доказала (достаточно убедительно) существование серьезной опасности, а в результате в целом для страны оказалось чересчур много постоянных оборонительных центров.

Увенчавшаяся строительством грандиозных замков диктаторов — в Осаке, Химэдзи, Момояме, Адзути, — военная архитектура развивалась в то же время, когда расширялась феодальная анархия после удаления славного императора Годайго в горы Ёсино. Классический план этих замков состоит из донжона (тэнсю),[34] который часто опоясан двойной оградой — внутренней (утибори) и внешней (сотобори). Они размещались в зависимости от топографии и стратегических преимуществ местности.

ЗамокХимэдзи (Хиого-кэн) является самым величественным и наиболее знаменитым из японских