— во Владимире-на-Клязьме».59 Но Иеремий не пожелал переехать в захолустную бывшую столицу России. Отказ Патриарха ускорил развитие событий. Ему дали понять, что если он отвергнет условия московского царя, то будет до конца своих дней жить в России под арестом. Сломленный духом Иеремий согласился на все при одном условии: чтобы его самого «и его людей отпустили в отечество».60
26 января 1589 года Патриарх Иеремий возвел Иова на высший иерархический саи. В соборе заранее приготовили возвышение, на котором поставили три кресла — для царя Федора Годунова, Константинопольского Патриарха Иеремии и новонареченного Патриарха Московского Иова. В первом часу дня начался благовест, и к собору стали стекаться духовная и светская знать. Первым прибыл святитель Иов и, поклонившись святым иконам и мощам, направился в придел Похвалы Пресвятой Богородицы для облачения. Затем, повторив тот же церемониал шествия в собор, что и при наречении, прибыл Патриарх Иеремий, который торжественно облачился в центре собора. Только после этого открылось торжественное шествие государя Федора Ивановича.
Затем протопоп Ефимий и греческий архидьякон Леонтий ввели святителя Иова и поставили перед орлецом, расположенным у амвона. Поклонившись в пояс царю и Патриарху, новонареченный Патриарх прочел вслух свое исповедание православной веры и присягу.61
Патриарх Иеремий благословил Иова со словами: «Благодать Пресвятого Духа да будет с тобою».62 После этого новонареченный взошел на уготованное для него место на возвышении и встал близ царя и Патриарха. Оба Патриарха приветствовали царя, а царь приветствовал Патриархов. Святитель Иов поклонился всему священному собору до земли и был отведен в придел Похвалы Пресвятой Богородицы, где оставался до времени посвящения.
Началась Божественная литургия. Во время пения Трисвятого он встал перед Царскими вратами, а затем был введен архиереями и протопопом в алтарь и, по благословению Патриарха Иеремии, трижды обошел вокруг престола при пении тропаря святым мученикам. У престола Патриарх возложил на его голову Евангелие, сослужившие архиереи возложили свои руки на его главу и трижды благословили новонареченного святителя Иова. Затем оба Патриарха совместно продолжали службу.
После литургии оба Патриарха вышли из алтаря. Архиереи возвели нового Патриарха на его первосвятительское место посреди собора и трижды «посаждали в патриаршее кресло с пением многолетия по-гречески. Затем святитель Иов снял богослужебное облачение. Патриарх Иеремий возложил на него «золотую воротную икону», а также переданную от государя золотую панагию, украшенную драгоценными камнями, «да клобук вязан шолк бел с камением с яхонты и с жемчюги…»6?
Царь Федор Иванович произнес поздравительную речь и подал Патриарху Иову посох святого Митрополита Петра, украшенный позолотой и драгоценными камнями, для управления русским Патриархатом.64 На царское слово Патриарх Иов ответил речью, в которой обещал молиться Богу о Русском государстве. В заключении Патриархи благословили народ на четыре стороны при пении многолетия.
30 января Патриарх Иов совершил первое возведение в сан митрополита на Новгородскую кафедру архиепископа Александра, а еще через несколько дней — архиепископа Варлаама на Ростовскую митрополию. Этими актами было завершено торжество установления Патриаршества в Москве.
Таким образом, Русское государство теперь и в церковном отношении стало совершенно самостоятельным и независимым, юридическая подчиненность Константинополю была отныне упразднена. Оставалось, правда, канонически утвердить русское Патриаршество признанием Православного Собора. На достижение канонического оформления осуществившегося акта и были направлены действия русской церковно-государственной власти в последующие годы.
Вскоре после вступления в сан Патриарха Иов позаботился о прославлении тех, кого считал своими духовными учителя — Иосифа Волоцкого и Филиппа Колычева. В 1591 году святитель Иов установил общерусское празднование памяти главы «иосифлян», сам написал ему канон и отредактировал церковную службу. В том году Патриарх санкционировал перенесение из тверского Отроча монастыря на Соловки мощей митрополита Филиппа.
В 1595 году Патриарх Иов почтил и более ранних своих предшественников — московских митрополитов Петра, Алексея и Иону. Он установил особый день 5 октября для празднования их общей памяти.
Первый Патриарх поначалу пытался навести порядок в среде московского приходского духовенства. Однако он не проявил в этой области должной настойчивости и твердости.
7 января 1598 года на 41-м году жизни скончался последний представитель правящей ветки «рюрикова дома» слабоумный царь Федор Иванович, который не оставил после себя духовного завещания. В ходе избирательной борьбы возникли различные версии насчет его последней воли. Носились слухи, будто царь Федор назвал в качестве преемника Романова, одного из своих братьев. Официальная версия, исходившая от Годуновых, была иной. Как значилось в утвержденной грамоте ранней редакции, Федор «учинил» после себя на троне жену Ирину, а Борису «приказал» царство и свою душу в придачу.63 Окончательная редакция той же грамоты гласила, что царь оставил «на государствах» супругу, а Патриарха Иова и Бориса Годунова назначил своими душеприказчиками.66
Преданный Борису Патриарх Иов разослал по всем епархиям приказ целовать крест царице Ирине. Но Иов явно не рассчитал своих сил. По словам очевидцев, в столице «важнейшие не захотели признать Годунова великим князем», в провинции также не все целовали крест «новому великому князю».67
Борьба за власть расколола Боярскую думу. Раздор в думе достиг такой остроты, что Борису пришлось покинуть свое кремлевское подворье и выехать за город. Покидая Кремль, Годунов оставил там, в качестве доверенного лица, Иова. Бесцеремонное вмешательство в политическую борьбу навлекло на Патриарха негодование знати. Впоследствии Иов не мог без горечи говорить о времени, предшествовавшем избранию Годунова. В те дни, вспоминал Патриарх, он впал «во многие скорби и печали» и на него «нападе озлобление и клеветы, укоризны, рыдания и слезы, сия убо вся меня смиренаго достигоша».68
17 февраля истекло время траура по Федору, и Москва тотчас же приступила к выборам нового царя. Патриарх созвал на своем подворье совещание, принявшее решение об избрании на трон Бориса. Церковь пустила в ход весь свой авторитет. По распоряжению Патриарха столичные церкви открыли двери перед прихожанами.
Агитация церкви за Бориса сказалась положительно.
26 февраля народ встречал Бориса на поле, за стенами города. В Кремле Патриарх проводил Годунова в Успенский собор и там благословил на царство во второй раз. 11рисутствовавшие «здравствовали» правителя на «скифетроцарствия превзятии».69
Начало XVII века для Русского государства было тяжелым временем: обострились противоречия между царем Борисом Годуновым и высшей знатью — боярами и дворянами. Не менее напряженным было положение и в народной среде: на Дону, постоянно пополняемые беглыми крестьянами, скапливались казаки, которые таили в себе силу, готовую взорваться при каждой новой попытке правительства стеснить казачью вольницу. Обострившиеся социальные процессы усугублялись природными бедствиями. Затянувшиеся дожди холодного лета 1601 года помешали созреванию хлебов. Крестьяне использовали незрелые «зяблые» семена, чтобы засеять озимь. В результате хлеб на полях дал очень плохие всходы, которые погибли от морозов зимы 1602 года. В следующем году крестьянам нечем было засевать поля. В Россию пришел страшный голод.70
В народе возникло убеждение, что царствование Бориса Годунова не благословлено Богом, если с приходом его к власти страну постигло такое несчастье. Крестьяне в поисках пищи собирались в шайки; в разных уголках России появились разбойничьи группы. Царь Борис посылал дворянские отряды против «разбоев» в Коломну, Волоколамск, Можайск, Вязьму, Медынь и другие уезды.71 Около Москвы особенно активизировался атаман Хлопко. Вся страна была наполнена слухами: о Борисе говорили, что он «уморил» царя Феодора Иоанно-вича, отравил царицу Ирину (свою родную сестру) и загубил их ребенка и свою племянницу Феодосию, до этого организовал убийство царевича Димитрия, сжег Москву, чтобы отвлечь внимание царя и столичного общества от угличского злодеяния, обманом и интригами венчался на царство.72
Российское государство стояло на пороге исторической национальной драмы, которую современники назвали Смутным временем. Смутой. Перед тем как на Россию обрушились походы польских и шведских интервентов, ей пришлось выдержать тяжкое испытание самозванством, которое явилось не чем иным, как скрытой интервенцией Речи Посполитой.
