Обнаруженное огнестрельное повреждение головы схимонахини Пелагии указывает на мученическую ее кончину, что вполне согласуется с особым почитанием ее захоронения в г. Старице».
Трудно предположить, что пожилая схимонахиня могла быть застрелена кем-то в мирное, спокойное время, а не в результате каких-либо трагических событий русской истории. Именно такие события приходятся на первое десятилетие XVII века, Смутное время, период польско-литовской интервенции.
Для жизни старичан был опасен, в частности, 1606 год — год первого захвата города поляками. Поскольку «ужас овладел жителями городов, лежащих на пути следования поляков, Дорогобуж, Ржев, Зубцов и Старица отдались им без боя, чтобы спастись от ярости освирепевших врагов… Вероятно, ляхи удовлетворились денежным откупом и ушли по направлению к Твери» (Историческое описание Старицкого Успенского монастыря, с. 63). О каких-либо военных действиях в Старице источники ничего не говорят. Все это происходило близ Твери. Как писал 30 ноября 1606 году Устюжскому протоиерею ростовский митрополит Филарет, впоследствии Патриарх Московский и всея Руси: «Приходили те богоотступники, злые душегубцы и сквернители к Государевой вотчине, ко граду Твери, и во Тверском уезде служилых и всяких людей привели к кресту насильно. И тех злых врагов, и грабителей, и разорителей под градом Тверью много злой проклятый их скоп побили и живых многих злых разбойников и еретиков поймав к Москве привели» (Тверской Патерик. Репринтное издание, 1991, с. 92–93).
Другая возможная, но не самая вероятная дата гибели схимонахини — осень следующего, 1607 года, когда з Старице вспыхнул мятеж. «Собрахуся во граде Старице боярские люди и крестьяне, с ними же пристаху посадские люди и некие стрельцы и почаше бояр имати и животы их разоряху, а воеводу полонити и в темнице в нуже держати». Восставшие подожгли дома воеводы, бояр Змиева и Степурина, убили стрелецкого пристава. Восстание, по-видимому, возникло стихийно, не имело руководителя, и «воры те поскорости из города ушли и схоронилися в темных лесах, а воевода по милости Божией живот свой спас и из темницы выбрался. Многих бунтовщиков воеводе удалось изловить: «…воров кнутом нещадно били, в мешки завязали и в прорубь опустили» (Цветков Д. Старица и окрестности, 1977, с. 14).
Наиболее вероятной представляется гибель матушки Пелагии в 1608 году, во время второго захвата поляками Старицы, когда «польский пан Зборовский и русский изменник князь Шаховской по вторичном взятии Зубцова, с большим скопищем разноплеменных и русских бродяг, в полночь подступили к Старице, когда царские защитники и жители спокойно спали; темнота ночи содействовала им перерезать часовых и окружить город со всех сторон; тихо перелезли они через городскую стену и отворили ворота. Многочисленные защитники и жители города, застигнутые врасплох, растерялись; после недолговременного сопротивления разбежались по церквям, где и были истреблены, а город сожжен и разграблен» (Историческое описание Старицкого Успенского монастыря, 1896, с. 63). «В результате внезапного нападения Старица была жестоко разгромлена и сожжена… В огне погибло большинство деревянных зданий Старицкого кремля, Успенский монастырь и посад. Монастырская и соборная казна, царские дарственные грамоты, акты и другие многочисленные документы были захвачены и увезены поляками. Вот почему многое из истории ценнейших памятников Старицы остается неясным, по-видимому, навсегда утраченным для нас. После разгрома уцелело не много…» (Балдина О.Д. От Валдая до Старицы. М., 1968).
Некоторые авторы относят эти события к 1609 году, когда пострадала не одна Старица. Известно также, что польский разгром сопровождался массовой гибелью не только горожан, но и монастырской оратии. В частности, в «Описании Новоторжского Борисоглебского монастыря», составленном священником И. Колосовым на основании монастырского архива, говорится об архимандрите Константине, который настоятельствовал там с 1600 года и 25 января 1609 года вместе с братией и частью городских жителей был сожжен поляками в деревянной Введенской церкви.
Наименее вероятным представляется предположение А.В. Шиткова, что схимонахиня Пелагия была убита по приказу Самозванца в связи с опалой и ссылкой святителя Иова в 1605 году. Трудно поверить, что кто-либо из «заказчиков» этого убийства надеялся таким образом воздействовать на непреклонного старца. Тем более что было применено воинское оружие, а не излюбленные средневековыми убийцами нож, топор, кистень и т. п.
Логика и воображение рисуют, скорее, следующую картину: матушка Пелагия, стоя на высоком крыльце Вознесенской церкви, обличает и пытается увещевать вооруженную толпу. И в это время снизу и немного сбоку (заключение экспертов) раздается роковой выстрел…
Хочется думать, что убийцы, устыдившись содеянного, не тронули ни храм, ни находившихся в нем сестер Вознесенской обители. Действительно, было же кому похоронить матушку у церковной стены.
В 1624 году храм стоял: в списке писцовых книг Степана Торбеева упоминается «Церковь Вознесения Господня древян клетцки, а в церкве образы и свечи и книги и колокола всякое церковное строение государево, а у церкви во дворе поп Наум Иванов» (Ф.И. Зубарев, с. 123), тогда как значительно позже, в 1635 году, воевода Степан Унковский докладывал государю: «… в Старице, Государь, гостиного двора нет, город разоренный» (Цветков Д., 1977, с. 16). Первая каменная церковь Вознесения была выстроена на месте деревянной лишь между 1627 и 1668 годами при игумений Марине Лукьянчиковой. Не лишено правдоподобия предположение, что средства на строительство каменного храма в еще не до конца оправившемся от разорения городе мог выделить сам царь Алексей Михайлович. Это могло произойти в 1652 году в связи с торжественным перенесением честных мощей святителя Иова из Старицы в Москву.
События начала XVII века в Старице позволяют предположить, что схимонахиня Пелагия могла погибнуть не ранее 1605 года (версия А.В. Шиткова) и не позднее 1609 года (разгром города поляками). Поскольку, как показали медико-антропологические исследования, возраст матушки в день кончины составлял 60–70 лет, то год ее рождения должен лежать в интервале 1535–1549 годов.
На основании изысканий современных церковных историков (Феофилакт, игумен, 1990, с. 201–202; Православный церковный календарь на 1992 год) дату рождения святителя Иова можно определить примерно около 1533–1535 года.
Таким образом, схимонахиня неизбежно оказывается ровесницей или даже моложе святителя Иова, то есть никак не может быть его матерью, но вполне может быть сестрой. Именно это предположение разделяют и судебные эксперты, и редактор этой книги.
Даже если принять предположение Ф.И. Зубарева (1914, с. 133), что матушка Пелагия скончалась во второй половине 90-х годов XVI века, когда, кстати, история Старицы не знала никаких военных потрясений, она все равно оказывается не более чем на 10 лет старше Патриарха, следовательно, может быть только его сестрой.
Действительно, в описи Вознесенской церкви, составленной в 1903 году, процитирована поврежденная временем эпитафия на надгробии матушки: «В лето 1… мца… в день… на память…… преставися раба Божия инока Пелагея… дочь Ланяевых» (ГАТО. Ф. 160. Оп. 1. Д. 287. Л. 29 об-З 1). Эта надпись, несмотря на многочисленные пропуски, сразу отсылает нас в во вторую половину XVI века или XVII век, когда была распространена именно такая форма эпитафий. При этом для замужних женщин и вдов обычно писалось «жена такого-то» или «дочь такого-то, а жена такого-то», а для женщин, никогда не бывших замужем (и монахинь в том числе), писалось «дочь такого-то».
Таким образом, упоминание инокини Пелагии в надгробной надписи в качестве чьей-то дочери свидетельствует, что она приняла постриг в девичестве и матерью Патриарха Иова, следовательно, быть не может.
Но предположение А.В. Шиткова, что схимонахиня Пелагия была одной из первых игумений Вознесенской обители, вполне правомерно. Кому, как не настоятельнице, встать на защиту своего монастыря и удостоиться за это Царствия Небесного…
Из сохранившихся исторических документов и описаний гробницы матушки Пелагии со всей очевидностью следует, что она никогда не была официально канонизирована Русской Православной Церковью, оставаясь при этом местночтимой подвижницей веры и благочестия. И это не вызывает особого удивления, если вспомнить историю канонизации русских святых на протяжении последних веков (Канонизация святых в XX веке, с. 50–54).
Во второй половине XVI века и XVII веке в святцы было внесено до 150 новых имен общецерковного и местного почитания, среди которых преобладают преподобные, святители, святые благоверные князья и Христа ради юродивые, жившие задолго до канонизации — в XII–XV веках.
