тонких губах презрительная улыбка. Его выражение не было ни властным, ни жестоким, и напоминало скорее облик загадочного сфинкса. Морок мог легко воспользоваться своим мастерством перевоплощения и нацепить на себя любую личину, но Икс знал, что сейчас он видит настоящее ЕГО лицо. Обычное лицо, ничем не примечательное среди тысяч подобных лиц. Но взгляд… У Морока были глаза безумного бога, холодные, как вечная мерзлота, опасные, как сама Смерть.
Несмотря на теплый августовский день, он был одет в черный плащ, застегнутый на все пуговицы. Рядом с ним находилась еще одна загадочная личность, одетая, как и Морок, в длинное темное одеяние, с тем лишь отличием, что капюшон полностью скрывал лицо этого человека от глаз присутствующих. Глядя на эту маленькую фигурку в черном, Икс чувствовал, как в груди у него появляется неприятное жжение. Остальные четверо из компании Морока смотрели на Икса, словно стая голодных волков на отбившегося от стада ягненка.
Делегации разместились на стульях в большой комнате, которую когда-то хозяин усадьбы называл парадной залой. Из мебели в комнате, кроме стульев, больше ничего не было. Об этом позаботились еще до начала встречи.
Между делегациями было четыре метра свободного пространства, перегороженного посередине невидимым барьером. Впрочем, если хорошо приглядеться, барьер обозначился едва заметными голубыми и красными искорками, слабо мерцавшими посреди зала. Именно здесь сходились вместе оба силовых поля.
Офицеры Корпуса если и нервничали, то ничем не выдавали этого. На их лицах было написано спокойствие. Они невозмутимо смотрели на своих визави, и лишь у Элизабет Колхауэр глаза сужались в недобрые щелочки, когда ее взгляд падал на Морока. Икс в душе восхищался своими людьми, ведь каждый из них представлял себе всю опасность, которую заключала эта встреча.
Пауза затянулась, и мертвая тишина заполнила каждый атом, каждую клетку сидящих в зале. Не то что слово сказать, даже пошевелиться было невозможно: любое слово, любой жест могли сломать хрупкое равновесие и взорвать Вселенную. Ибо сказано:
«От падения лепестка розы миры содрогаются, и перо крыла птицы рождает громы на дальних мирах».
– Я вас слушаю, Морок, – Икс сам удивился, услышав свой голос. Безмолвие рухнуло, тишину разодрали звуки заскрипевших стульев и чье-то легкое покашливание. В распахнутые окна ворвался острый запах полыни и свежескошенной травы.
– Надеюсь, вы готовы обсудить условия вашей капитуляции? – Икс бросил перчатку и заодно своей последней фразой расставил все точки над «i».
– Именно таким я вас себе и представлял, Икс, – самоуверенным и недалеким человеком, – Морок принял вызов. Его лицо оставалось невозмутимым, но голос шипел от ярости, как жир на раскаленной сковородке. – Вы, очевидно, считаете себя Прометеем, который украл у богов животворный огонь и подарил его жалким людишкам, – продолжил он. – Вы добьетесь того же, что и этот глупец. Мерзкие варвары используют ваш дар в качестве лома, которым они примутся крушить все вокруг себя. Только мы – избранные провидением – должны владеть тайной мира. Срывая покровы с этой сокровенной тайны, вы совершаете кощунство, Икс. Вы допускаете большую и непоправимую ошибку. Но я не позволю, чтобы Свет Истины попал в алчные, трясущиеся от жадности руки людей. Я не знаю, почему боги наделили вас Силой и почему они молча смотрят на ваши затеи. Но я, данной мне властью и силой Избранного, не остановлюсь ни перед чем, чтобы не допустить непоправимое. Я должен предотвратить это. Даже если мне придется уничтожить вас, а заодно и все живое на этой планете.
– Чем вас так обидело человечество? – вежливо поинтересовался Икс. – А, понимаю… У вас было тяжелое детство, деревянные игрушки; к тому же Дед Мороз на новогоднем утреннике обделил вас подарком… Поэтому вы затаили злобу и решили, благо подвернулся подходящий случай, свести счеты с этими, как вы выражаетесь, жалкими людишками. Если вы, Морок, будете продолжать заниматься словоблудием и пичкать нас человеконенавистническими теориями и байками о неких гипотетических богах и вселенских тайнах, то наш разговор быстро зайдет в тупик, и мы вынуждены будем оставить ваше общество. К сожалению, бесплодная и никому, кроме вас, не нужная война продолжится, но длиться она будет недолго. Через две недели, хотите вы этого или нет, мы нагрянем в ваше логово, и тогда уже поздно будет молить о пощаде. Вы располагаете одной-единственной возможностью – это полная и безоговорочная капитуляция. А потом человечество будет решать, что с вами делать. Надеюсь, у вас хватит ума понять, что, оттягивая развязку, вы только отягощаете свою вину.
– В свое время я вас недооценил, Икс, и сейчас сожалею об этом. Несколько лет назад я мог проявить большую настойчивость и смести вас с дороги. Но я не намерен больше повторять свою ошибку. Морок не ошибается дважды.
Глаза безумца яростно сверкнули, и уже не искры, а языки пламени будто коснулись Икса.
– Вы очень сильны, Икс. Меня спасает лишь то, что вы не знаете источника и величины вашей силы. Вы так и не научились как следует пользоваться своим даром.
Морок мрачно смотрел на Икса, пытаясь что-то прочитать на его лице.
– Вам никогда не победить меня. – Удовлетворенный осмотром, он презрительно ухмыльнулся.
Икс многое хотел высказать Мороку из того, что накопилось за последние годы. Он чувствовал, как волна бешеной ненависти вырастает внутри него и распухает, словно гриб ядерного взрыва. В четырех метрах прямо перед ним сидел убийца его жены, человек, похитивший или убивший его сына. Единственным желанием Икса было вцепиться Мороку в горло и давить до тех пор, пока хрящи под его пальцами не превратятся в мелкую крошку. Он обязательно доберется до этого горла, но не сейчас. Слишком многое поставлено на карту. В том числе и судьба человечества.
– Вы блефуете, Морок! – спокойно произнес Икс. – Вы крупно проиграли и боитесь сознаваться в этом даже самому себе. Но когда на вашей шее затянется петля, поздно будет произносить оправдательные речи…
– Никто не вправе меня судить! – вспыхнул дикой злобой Морок. – Я – Избранный, и этим все сказано. А Избранные бессмертны. Нас может уничтожить только катаклизм вселенского масштаба.
– Вы переоцениваете свои силы, Морок. Если вас вздернуть на подходящей осине, вы будете болтаться на ней, как заурядный покойник, с вывалившимся наружу языком и выпученными остекленевшими глазами. Впрочем, мы теряем драгоценное время. Я так и не услышал от вас ответа на заданный мною вопрос. Советую сложить оружие и отдать себя в руки правосудия.
Последние слова Икс произнес без особой надежды.
– Вы так ничего и не поняли. Это вы должны капитулировать! – прошипел Морок. После этих слов он сбросил капюшон, закрывавший лицо маленькой фигурки в черном.
С изможденного, смертельно бледного лица на Икса смотрели огромные голубые глаза сына, наполненные до краев ненавистью. Они, как два ослепительных прожектора, вонзились в Икса, словно пытаясь прожечь его насквозь.
Это был подлый и коварный удар. И он едва не достиг цели. В сердце Икса пронеслась буря эмоций: радость, что сын его жив, недоумение по поводу ненависти, которую излучали его глаза, бешеное желание немедленно уничтожить Морока. За этот отрезок времени, который не смогли бы измерить даже самые точные часы в мире, едва не случилось непоправимое.
– Сволочь! – тихо произнес Икс. С прокушенной губы на подбородок капнула капля крови.
– Сволочь! Что ты сделал с моим сыном? – процедил Икс сквозь плотно сжатые зубы. Он с болью смотрел на родное лицо, изуродованное до неузнаваемости звериной маской.
– Ты превратил его в зомби? Считай, что этим ты подписал себе смертный приговор, Морок!
– Я рад, что хоть чем-то смог вас удивить, – Морок ощерился, его тонкие губы разошлись, обнажив хищные острые зубы. – Вы думали, что Морок распластается у ваших ног, будет лизать ваши грязные сапоги и молить о пощаде? Как бы не так! Теперь я буду диктовать условия, и воздержитесь от опрометчивых действий – иначе я уничтожу вашего сына!
В руке Морока, словно из воздуха, появился маленький блестящий предмет, напоминающий формой пульт дистанционного управления телевизором.
– Достаточно мне нажать вот эту кнопку, – Морок повернул пульт таким образом, чтобы его противник увидел красную кнопку, – и голова вашего сына разлетится на мелкие кусочки. Признаюсь, мне очень не
